Солнце уже клонилось к закату, когда отряд добрался до гостиницы «Форель и гусь», находившейся по другую сторону арочного каменного моста через реку. Мост выглядел так же, как и во времена римлян, которые его построили. Подъехав к конюшне, Анна вздохнула с облегчением. Последние несколько часов она все сильнее тревожилась, так как на дороге им постоянно попадались путники, и она каждый раз вздрагивала, когда мимо них кто-нибудь проезжал. Рыцари тоже нервничали, и иногда они даже выхватывали мечи, но незнакомцы вскоре исчезали из виду, а Анна с укоризной поглядывала на своих охранников, хотя и понимала, что предосторожности необходимы.
Почти все путники, встречавшиеся им на дороге, направлялись дальше, в Дорчестер, – вероятно, именно поэтому в гостинице «Форель и гусь» было очень немного людей.
Окинув взглядом гостиничный двор, Анна спросила:
– А здесь безопасно?
Сэр Уолтер внимательно осмотрел дом.
– Эта гостиница существует так долго, сколько я себя помню. Она вполне подойдет, чтобы остановиться на ночь.
Вы ведь не боитесь крыс, миледи?
Глаза Анны округлились, и рыцарь, заметив ее реакцию, криво усмехнулся. Спешившись, он повернулся к своим людям:
– Мы должны присмотреть за нашими лошадьми. Я не очень-то доверяю местным конюхам. – Уолтер посмотрел на Филиппа и Маргарет. – Ждите здесь с леди Розамонд.
– Вы доверяете дам мне? – рассмеялся Филипп.
Сэр Уолтер нахмурился и пробурчал:
– Я буду неподалеку. Ждите.
Филипп протянул Анне руку.
– Идемте, миледи. Под яблоней во дворе я видел скамейку, которая кажется вполне устойчивой.
Анна краем глаза уловила неподалеку какое-то движение. Она приказала себе не думать про крыс, однако никак не могла выбросить из головы слова сэра Уолтера. Резко повернувшись, она увидела перед собой корыто с водой, но не более того.
– Что-то не так? – спросил Филипп.
Анна взглянула на своего охранника – его рука покоилась на рукояти меча, – затем посмотрела на стоявшую рядом Маргарет и неуверенно покачала головой:
– Нет-нет, все в порядке.
– Тогда не доверишь ли ты мне свою руку, чтобы я проводил тебя к скамейке?
Анна молча посмотрела ему в глаза. Интересно, знает ли он, что она весь день думала о его поцелуях и, сама того не желая, вспоминала все их прежние встречи? Она была зла на него из-за того, что он заставил ее вспомнить прошлое; злилась и на себя – из-за того, что не могла забыть это прошлое. А ведь следовало проявить силу воли, если она действительно хочет вступить в Лигу.
Анна неохотно протянула Филиппу руку; она пыталась убедить себя в том, что он самый обычный мужчина, не более того. Но едва лишь она коснулась его руки, как ей вспомнились его объятия и его поцелуи.
Филипп же улыбнулся, глядя ей в глаза, а потом вдруг посмотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Анна увидела высунувшуюся из-за корыта маленькую ногу в тряпичных тапках.
– Ой, что это? – пробормотала она.
– Думаю, это просто ребенок, – ответил Филипп. – Пусть играет. Присаживайся. – Он повел Анну к скамейке.
– Нет-нет, я слишком долго сидела в седле. Полагаю, что нам стоит пройтись.
Прогуливаясь, она надеялась увидеть ребенка. Пересекая двор, они слышали доносившиеся из конюшни голоса рыцарей и взрывы смеха из гостиничной таверны. Тут Маргарет, до этого молчавшая, извинилась и сказала, что ей надо ненадолго уединиться. Служанка даже не попросила ее сопровождать, возможно, была слишком смущена.
В этот момент из-за угла дома вышли двое малышей лет пяти – мальчик и девочка. Мальчик был в грязной рубашке и столь же грязных штанишках, а в руках он держал палку, изображавшую меч. На девочке же было старенькое платьице, перетянутое на талии веревкой, а в руках она держала тряпичную куклу, которую, судя по всему, очень любила.
К удивлению Анны, Филипп не обратил на детей никакого внимания. А те, казалось, о чем-то спорили, указывая пальцами на гостиницу.
– Они слишком малы, чтобы отпускать их одних, – заметила Анна.
– Когда я был мальчиком, то часто убегал из замка, – ответил Филипп. – И со мной все было в порядке.
Анна внимательно посмотрела на него. Филипп уже второй раз за этот день вспоминал свое детство. И было очевидно, что он старается не смотреть на детей.
– Тебя ведь все знали… – сказала Анна. – А здесь, гостиницы, всегда много чужих людей, но за детьми никто не присматривает. Я хочу с ними поговорить.
– Но ты ведь графиня… – пробормотал Филипп.
Но Анна уже направилась к детям. Заметив, что дети собираются убежать, она подняла руку и громко проговорила:
– Не бойтесь, я вас не обижу! Не убегайте.
Взявшись за руки, дети посмотрели на нее со страхом.
«А может, они боятся Филиппа? – подумала Анна. – Возможно, именно поэтому он старается их не замечать. Или у него имеется какая-то другая причина?..» Улыбнувшись, Анна спросила:
– А где ваши папа и мама?
– У нас нет папы, – пробурчал мальчик, глядя на нее исподлобья.
Девочка же молча показала на гостиницу.
– Там мама? – допытывалась Анна.
Мальчик покосился на девочку и прошептал:
– Не говори ей ничего. Мы с ней не знакомы.
– Хочешь, я найду твою маму? – Анна снова улыбнулась.
Малышка кивнула и прижала к груди куклу. Мальчик в досаде закричал:
– Она разозлится, Лиз! Ты же знаешь это!..
– Почему она разозлится на вас? – спросила Анна; она с беспокойством смотрела на детей.
Девочка взглянула на куклу и прошептала:
– Мы не должны сюда приходить. Мама там работает.
– А, понятно… – Анна вздохнула с облегчением. – Мама велела вам оставаться дома?
Мальчик все еще хмурился.
– Да, с теткой, – ответил он.
– Вы не должны возвращаться домой одни, – сказала Анна. Она указала на Филиппа. – Ждите здесь с моим другом. А я приведу вам вашу мать.
Синие глаза девочки округлились, и она прижалась к брату. Снова повернувшись к Филиппу, Анна заметила, что он начал медленно приближаться. При этом на его лице было выражение, которого она никогда прежде не видела. Несколько мгновений она смотрела на него с удивлением, потом наконец-то поняла, что Филипп чувствовал себя ужасно неловко.
– Прошу прощения, графиня… – пробормотал он, потупившись.
– Филипп, ты мог бы остаться здесь с детьми, пока я схожу за их матерью?
