Аарон замолчал. Его слова крутились у меня в голове.
Но я же нашла первое кольцо! Так почему мы не сможем найти второе?
— А где оно закопано? — внезапно спросила я. — Второе кольцо — где его закопали?
— На том самом месте, где она утонула. Прямо под ее домом.
Аарон провел рукой по гладким волосам.
— Под ее домом? — спросила я, почти не сомневаясь в его ответе. Аарон рассказывал мне необычную сказку. Это была история о нем самом. И дом Авроры был его домом, ее семья — его семьей.
— Да, — сказал Аарон. — Она жила здесь, в Сумеречном замке. Собственно говоря, Нептун построил замок специально для нее, для них. Прекрасное, волшебное место, полное любви; место, а котором сходились два мира. Но после смерти Авроры замок стал совсем другим; он отделял каждое новое поколение от остального мира.
— До какой степени отделял? Ты что, больше ни с кем не видишься?
— Когда-то здесь бывало людно, но с момента смерти Авроры замок стал печальным и пустынным. Тем более что проклятие все время уносило чьи-то жизни. Сейчас здесь остались только мы с мамой. Есть те, кто приносит еду, но они почти не разговаривают с нами.
— Почему?
— Это в основном сирены, русалки, выполняющие приказ Нептуна, который строго — настрого запретил с нами общаться. Они не смеют ослушаться своего повелителя. Но у нас есть среди них несколько тайных друзей. Хотя вообще-то здесь очень одиноко, — прибавил Аарон.
Сирены! Вот что он хотел сказать, а потом заменил словом «слуги». Я так и думала! И про то, что Аарон — потомок Нептуна и Авроры, я тоже правильно догадалась!
Я не успела ничего сказать, потому что снова начался трезвон; казалось, звенел весь замок, звенело даже у меня в голове.
Аарон подскочил как ужаленный.
— Мама! — ойкнул он. — Я совсем забыл!
— Что это? — крикнула я сквозь шум.
— Это звонит моя мама. Она больна, не может встать с постели и звонит, когда хочет позвать меня. Я не подошел после первого звонка. Эмили, мне надо бежать.
Аарон торопливо направился к двери. За стенами часовни волны яростно разбивались о скалы. Небо уже начало светлеть, над туманом висели розовые облака, предвещающие приход нового дня. Красиво сверкали паутинки, затянувшие верхнюю часть дверного проема, — сложные паутинные лабиринты, еще незаконченные сети, старые обрывки тонких нитей.
— Скорее. Возвращайся в туннель — это единственный подходящий путь. Скалы слишком опасны. — Аарон проводил меня до выхода, который вел обратно в погреб. — Туда, — сказал он, открывая дверь и почти выпихивая меня на лестницу. — Ты найдешь дорогу назад?
— Да, конечно.
— Возвращайся поскорее! — горячо попросил Аарон. — Обещаешь?
— Обещаю, — ответила я.
— Хорошо. — Он коротко улыбнулся. — Мне надо идти.
Затем он закрыл дверь, оставив меня в темноте.
Глава десятая
Благополучно спустившись по лестнице, я вернулась в погреб, а затем отправилась обратно на «Фортуну». Плыть назад оказалось гораздо проще, чем к замку. Течение само несло меня. Кольцо тихо подрагивало на пальце. По-моему, оно было взволновано не меньше меня! Оно хотело, чтобы я поскорее вернулась к Шоне и все ей рассказала.
Пока я плыла, небо менялось прямо на глазах, и облака становились яркими и оранжевыми. Потом появилось солнце; оно сияло мне прямо в глаза, как будто старалось ослепить. Туман стелился над самой водой подобно тонкому слою снега. Только бы Милли еще не проснулась! Я гребла изо всех сил, хотя хвост болтался сзади, как; чугунный, а дыхание вырывалось из груди со свистом.
Едва я проскользнула в иллюминатор, как; рядом оказалась Шона.
— Где ты была? — яростно зашептала она.
— Милли уже встала?
— Нет, — покачала головой Шона. — Мне не спалось, и я стала звать тебя, а когда ты не откликнулась, решила, что ты еще спишь.
— Шона, я все-таки добралась! До замка! Русалочка присвистнула.
— Чтоб у меня отвалились плавники! Но как? Какой он? Ты попала внутрь? Там кто-нибудь живет?
Я со смехом вскинула вверх руки, пытаясь задержать поток вопросов.
— Сейчас всё узнаешь. Только дай мне отдышаться.
Шона слушала мой рассказ не перебивая. А когда я наконец замолчала, уставилась на меня, не говоря ни слова.
— В чем дело? — не выдержала я.
— Эмили, ты должна найти второе кольцо. Это твоя единственная надежда!
— Сама знаю. Но как? Это невозможно. Никто не видел жемчужное кольцо много сотен лет, оно слишком глубоко зарыто. С какой стати ему всплывать именно теперь?
Шона опустила голову.
— Мы должны найти его, Эмили. Надо придумать какой-то способ. Нельзя сдаваться. Мы теряем слишком многое.
— Уж мне-то можешь не рассказывать!
Шона-то ничего не теряла. Это я теряла весь подводный мир и всю свою нынешнюю жизнь. Слова мистера Бистона постоянно стучали в моем мозгу. Слово Нептуна — закон. Я увижу обоих своих родителей в полнолуние, но одного из них — последний раз в жизни. А я даже не знала, кого именно.
— И не думай, что мне нечего терять, — проговорила Шона, как всегда, читая мои мысли. — Я потеряю тебя. И я этого не хочу. Понятно?
Я улыбнулась своей лучшей подруге:
— Ага.
Мы обе уставились на замок. Казалось, он тоже смотрит на нас Туман стелился у его подножия темным одеялом, башенки четко выделялись на светлом небе, окна сверкали на солнце так, как будто внутри горели яркие лампы.
— Мы сможем его найти, — настойчиво произнесла Шона, хватая меня за руку. — Эмили, ты снимешь с себя проклятие! Для этого надо всего лишь соединить кольца. А заодно поможешь Аарону.
— И, может быть, между землей и морем вновь воцарится согласие, — взволнованно произнесла я и, не удержавшись, добавила: — И тогда Нептун передумает и разрешит маме с папой жить вместе!
Но я тут же поникла, оборвав саму себя. А что, если они теперь не хотят жить вместе? Учитывая, как обстояли дела между ними в последнее время, они должны быть только рады приказу Нептуна! Да и жемчужное кольцо погребено так глубоко, что мы его ни за что не найдем.
Я потеряю кого-то из родителей. Всё будет так, как сообщил мистер Бистон. В ночь полнолуния Нептун доставит сюда моих родителей, и с одним из них я попрощаюсь навсегда. Эта мысль была настолько ужасна, что мне показалось, будто я проваливаюсь в нее, как в темную бездонную яму, — именно таким выглядело сейчас мое будущее. Я погладила золотой ободок на пальце, сжала бриллиант в ладони, надеясь, что меня утешит его тепло. Но кольцо осталось холодным; оно не желало меня утешать.
