Или что-нибудь вроде этого. Конечно, почерк другой, но что-то в стиле записки привычное.
— Яичницу и бобы?
Я кивнул и ушел с тарелкой к своей машине. До дому я могу доехать за полчаса. И не так уж это будет опасно. Подъехать к дому на Лаун-авеню, погудеть в сигнал, оставаясь в машине, и посмотреть, что будет дальше.
Дэйв подошел, подпрыгивая, как на пружинках. И попросил меня, когда я поем, проверить один из лендроверов. Ребекка Кин и еще двое церковных приятелей хотят поехать посмотреть одну дальнюю гостиницу.
— Она поблизости от того места, где церковь Сент-Тимоти устраивала летний лагерь. Если там пусто, мы туда переедем. Там отличные помещения, кухни, запасы пресной воды — прямо из горного потока. И в нем вот такие форели! Сможем создать процветающую общину! — горел энтузиазмом Дэйв, пока я думал о поездке домой. Кожей груди я чувствовал жесткие края записки в кармане. Может быть…
— Так ты это можешь сделать. Ник?
— Что сделать?
— Ты же наш специалист-механик. Можешь проверить двигатель и колеса лендровера номер два?
Ребекка и ее спутники отбыли в девять. Вообще-то они могли бы обернуться за пять часов, но Ребекка не станет рисковать и ехать быстрее двадцати пяти. По дорогам бродили животные с ферм, а если налетишь на корову на пятидесяти милях в час, машину разобьешь вдребезги.
Я поспрашивал, не видел ли кто, как Слэттер подкладывал записку мне под «дворник». Никто не видел. Сам Слэттер забрался на сеновал в амбаре и сидел там, болтая солдатскими сапогами у всех над головой и потягивая водку из бутылки. Какая-то шестнадцатилетняя на него запала и танцевала у него за спиной, болтая без остановки.
Надо бы ей поосторожнее. Однажды его подружка что-то сказала, что ему не понравилось, так он сунул ей руку в рот и попытался выдернуть язык.
Когда Слэттер стал сплевывать на ребят водкой, они потянулись наружу. Я подумал, не попытается ли Дэйв выгнать Слэттера из общины, если это будет продолжаться.
Сара с другими девушками кипятила воду на каменных очагах, завязав волосы на затылке.
— Что ты по этому поводу думаешь? — показал я ей записку.
Она прочла и вперилась в меня голубыми глазами, пытаясь понять, что я чувствую.
— А ты что думаешь. Ник? Дурацкая шутка?
— Да.
— Совершенно идиотская. Это Слэттер?
— Почерк не его, но он кого-нибудь заставил написать.
— И что ты собираешься с этим делать? — Она приподняла записку.
— Прибить к чему-нибудь твердому. Ко лбу Слэттера, например.
— Брось, Ник. — Ее ласковый голос что-то затронул у меня в душе. Она свернула записку в трубочку и подожгла от очага. Когда пламя подошло к пальцам, она бросила бумагу на землю. Потом поцеловала меня в щеку, крепко взяв за руку выше кисти. — Это не стоит драки, Ник. Если хочешь мой совет — держись от Слэттера как можно дальше. Он сам лезет в яму. Вчера дал по затылку Саймону, потому что увидел, как тот читает Библию. Еще пара таких инцидентов, и Распорядительный комитет укажет ему на дверь.
— Прошу внимания! — раздался по двору певучий голос Дэйва. — Мальчики, девочки, леди и джентльмены!
Мы потянулись к середине двора, где Дэйв стоял в грузовике, радостно улыбаясь и раскинув руки во всеобщем объятии. Слэттера нигде не было видно.
— Может быть, вы знаете, что Ребекка, Люк и Клиффорд направляются в гостиницу Эск в Эскдейле. Если вы не знаете тех мест, то сообщаю, что это прекрасная долина с лесами, лугами и ручьем, который питается от горных ключей. Ребекка проверит, нет ли там опасности и можем ли мы туда перебраться. Если можем, то завтра будем в нашем новом доме. Гостиница перестроена из имения, там пятьдесят спален, так что сможем жить все под одной крышей. Большая столовая с хорами, и я уверен, что вам всем там понравится. Но! — Он поднял палец, и лицо его стало серьезным. — Это не будет пикник. Катастрофа, которая с нами случилась, огромна. И нам грозят великие опасности. Не только от поврежденных в уме взрослых, но и от естественных угроз нашему выживанию — голода и болезней. Да, может быть, есть места, не затронутые безумием. Да, может быть, нас спасут. Но рассчитывать на это мы не можем. Мы должны быть готовы выживать самостоятельно. Как будто мы — единственные люди на земле!
Рябь аплодисментов.
— У нас достаточно еды на несколько месяцев. Но навеки ее не хватит. Распорядительный комитет считает, что наша община как можно скорее должна стать самодостаточной — выращивать растения, держать скот, делать инструменты, даже одежду.
Речь продолжалась. Такая, знаете, «затянуть-пояса-плечом-к-плечу». Впереди тяжелые времена, но Господь… и так далее.
Я обнаружил, что мое внимание давно уже обратилось на Сару. Она внимательно слушала, время от времени кивая. И просто смотреть на нее — это было самое приятное, что мне пришлось делать за весь день. Я любовался на гладкое лицо. Я хотел его тронуть. Смотрел на чудесную форму ее губ, и мне хотелось их целовать.
Мысленно я стал представлять себе и остальное ее тело, как что-то свалилось с неба мне на голову.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Нападение
Первое, что я сообразил, — это что страшный толчок в спину бросил меня на землю плашмя.
Рядом с моим лицом хлопнулась босая нога с покрытыми грязью ногтями. Перекатившись по земле, я увидел, как этот человек схватил Сару и поднял ее, как ребенка, а потом стал ломиться через толпу, как бульдозер.
Кажется, я вечность стоял на коленях, глядя, как он уносит Сару.
Ему было лет шестьдесят, и лысая голова налилась кровью от напряжения, но двигался он, как атлет.
— Ник!
Сара вырывалась из его рук, и ее волосы метались светлыми прядями.
Он уже почти был у края двора, когда я бросился следом, перепрыгивая через упавших детей.
Он летел, как опоенный: глаза его таращились стеклянными шарами сквозь спадающие волосы Сары. Я бросился и схватил его за ноги сзади. По инерции он упал, Сара отлетела вперед на дорогу.
Он выбросил руки, пытаясь ее схватить, но она откатилась. Цепляясь руками за землю, он тянулся за ней, таща меня за собой.
На нас навалились еще тела. Я подумал, что это еще психи и что мы погибли.
Потом я узнал Дэйва, который прижимал этого человека к земле. Другие ребята хватали его за руки и за ноги, а он дергался и вырывался, как нажравшийся крэка павиан.
— Питер, за ноги его! — приказал Дэйв. — Не так, сверху, сядь сверху!
Я крикнул Курту, чтобы схватил человека за голову, которой тот мотал из стороны в сторону, колотя Дэйва по рукам.
— Веревку! Веревку дайте!
Изо рта старика ползли осколки зубных протезов. Он сплевывал кровь.
