16
Чувствуя сонное дыхание Роналда на своей шее и его теплое тело рядом со своим, Жаклин встретила первые утренние лучи солнца. Его рука, лежащая на ее бедре, скользнула к ее груди.
— Мм, — пробормотала она, плотнее прижимаясь к нему.
— Мм — что?
— Мм больше… — ответила Жаклин.
— Больше чего?
Эти ничего не значащие слова были понятны только им одним и полны для них глубокого смысла.
Жаклин вздохнула, переворачиваясь на спину, и открыла глаза.
— Больше всего… — сказала она.
— Еще слишком рано, — с нежностью в голосе произнес Роналд. — Ты еще не проснулась.
— Еще как проснулась, — улыбнулась она. — И кроме того, меня обуревает желание продолжить наши научные исследования.
— Какая же ты ненасытная, Жаклин. Прямо-таки вампир.
— Если я вампир, то твой личный. Мне не нужен никто, кроме тебя, — ответила она, с обожанием глядя на него.
Он поцеловал ее. Интересно, в который раз за ночь?
Жаклин — непредсказуемая, темпераментная — казалась еще более желанной в лучах восходящего солнца. Может быть, это сладкое похмелье после ночи страстей. Ведь нет ничего более восхитительного, чем проснуться рядом с женщиной, которую любишь.
Любишь?
Да, он любит ее. Отрицать это просто бессмысленно. Роналд Редферн влюбился в Жаклин Эдрис. И ничто в настоящем и будущем не в силах изменить этого.
А она? Скажет ли Жаклин когда-нибудь ему: «Я тоже люблю тебя»? Но он не стремился торопить ее или оказывать на нее давление. Не хотел, чтобы неопытность и импульсивность помешали ей сделать правильный выбор. Но что будет с ним, если она откажет ему? О черт!
Его странная задумчивость привлекла внимание Жаклин.
— Роналд, что случилось? Скажи мне, о чем ты думаешь?
— Это, может быть, до смерти испугает тебя, но… — он тяжело вздохнул, — но я люблю тебя.
— Знаю.
Уверенность Жаклин удивила его.
— Знаешь?
Она улыбнулась и кивнула.
— Винс сказал мне.
— Винс? Какой Винс? — не сразу сообразил он. — Как? Когда?
— Но меня это не пугает. Ты можешь заставить трепетать меня, но не от страха.
Она встала на колени рядом с ним. Ее совершенное тело отсвечивало розовым в лучах солнца. И он не мог не залюбоваться им.
— Я тоже люблю тебя, — прошептала она. — Я уже так давно люблю тебя, Роналд, что даже не в силах вспомнить, когда это поняла.
— Не могу поверить в это. Ты любишь меня?
— Да-да. С тех пор, наверное, как родилась.
Застонав от облегчения, он привлек ее к себе. Их счастье было взаимным. Они принялись целоваться, дразнить друг друга и говорить всякие милые пустяки.
— Ты знала, что я люблю тебя, потому что Винс сказал тебе об этом?
— О, Роналд, Винсент Николс достоин памятника: он оказал нам громадную услугу.
— Каким же это образом?
— Неужели ты думаешь, я отдалась бы тебе в ту ночь в отеле, если бы он не подтвердил то, о чем я интуитивно подозревала?
— Ага, так, значит, ты намеренно совратила меня той ночью?
— Вовсе нет, это ты заставил меня так поступить…
Последующие дни привнесли в жизнь Жаклин много нового и неожиданного. Было что-то необыкновенно захватывающее в их жизни в полупустом доме.
Роналд перевел все телефонные звонки на дом. Так что в случае необходимости с ними могли связаться. Но он и сам звонил в полицию и на фирму по крайней мере дважды в день.
Она видела недовольство Роналда, когда в полиции отвечали ему что-то вроде «следствие ведется, но нет никаких новых улик» или «мы будем информировать вас о любых фактах, которые станут нам известны».
Несколько раз она заставала его в глубокой задумчивости. Но он пытался скрыть от Жаклин свою тревогу, ограждая ее от излишних волнений. А она старалась убедить себя в том, что он поступает так, потому что любит ее.
В пятницу утром они замечательно провели время — прошлись по антикварным магазинам в Парамосе. И в одном из них купили оригинальную вещь — отреставрированный штурвал старинного парохода. Жаклин убедила Роналда, что из него получится великолепная деталь декоративного убранства гостиной.
— Ты видел, как я могу замечательно вести деловые переговоры? — спросила Жаклин, когда они сидели на кухне и ели сандвичи с ветчиной.
— Ты настоящая биснесвумен, — улыбнувшись, произнес Роналд.
— Я получаю огромное удовольствие, торгуясь в лавках или на базарах! — воскликнула она. — Роналд, обещай мне, что с сегодняшнего дня ты уже не будешь краснеть и выглядеть виноватым, когда я буду устанавливать свою цену на вещь, которая мне понравится.
— Ты великолепна, — рассмеялся Роналд, согласно кивая.
Естественно, за комплиментом должен был последовать поцелуй, и в следующую секунду она оказалась в его объятиях. Их прервал неожиданный телефонный звонок.
— Не обращай внимания, — прошептал Роналд, продолжая обнимать ее.
Она бы так и сделала, но звонок, казалось, не собирался замолкать. Скрежетнув зубами, Роналд протянул руку и снял трубку. Слушая, что ему говорят по телефону, он вдруг побледнел и кулаком ударил по столу. Однако его вид говорил скорее о растерянности, чем о гневе.
— Проблемы в офисе? — спросила Жаклин.
— Нет. Там все под контролем.
Жаклин, однако, не поверила его словам и продолжала допытываться:
— Может, тебе нужно поехать в Нью-Йорк?
Она внимательно смотрела на него.
— Моя компания — это моя проблема, Джекки, не забивай себе голову.
— Интересно, почему ты снова начал называть меня Джекки?
— Не понял.
— С того момента, когда мы вместе, ты называл меня Жаклин. Наверное, ты сам не заметил этого, но так было до последней минуты.
— Да, еще я называл тебя «дорогая», «любимая», «великолепная», но только не «крошка». Я ведь знаю, ты ненавидишь, когда к тебе так обращаются, верно? — Роналд притянул ее к себе. — Такой приятный запах. Что это у тебя за духи? — спросил он, не очень ловко пытаясь сменить тему разговора.
— Пытаешься отвлечь меня? — засмеялась Жаклин. — Не выйдет. Сейчас приготовлю ланч, а потом мы серьезно поговорим.
— Вот досада, а я собирался заняться с тобой совсем другим…
Он преувеличенно тяжело вздохнул и изобразил на своем лице покорность жестокой судьбе.
— Кто из нас учился театральному мастерству? — мягко улыбаясь, проговорила она. — Похоже, я ни в чем не могу отказать тебе.
