И посему уже позёвывающая Мирдль, сама удивляясь своему спокойствию, закончила обход, который раньше делал Айлекс. По пути взяла обещание с парочки горных нимф посматривать и в случае чего шумнуть - и вернулась на место ночёвки. Посмотрела на скрутившегося клубочком спящего парня, возле которого спокойно и неподвижно сидела дриада, и улыбнулась тихой, прямо-таки идиллической умиротворённости этого зрелища.
Она пыталась ещё поразвлекаться, попробовав заигрывать с оставшимся без присмотра луком Айлекса. Но когда тот едва не порезал ей пальцы тетивой, потом чувствительно огрел концом, или как там оно называется, по лбу и напоследок даже басовито-обиженно загудел, женщина оставила свои попытки.
- Дурак, - втихомолку скорчила ни в чём не повинному оружию обиженную мордашку - будто оно могло понять или даже оценить.
Подумав немного, она позвала околачивающегося поблизости барса и всё-таки уснула, накрывшись от ночной прохлады плащом и запустив ладони в этот восхитительный мех всё пытающейся её вылизать большой кошки. И последнее, что Мирдль помнила сквозь блаженную полудрёму - это ровное посапывание Айлекса, тихое журчание ручья и идущее от животного ровное, уютное тепло.
С утренних гор наползали седые космы облаков. Слоистые клочья, что не успел или поленился разметать никогда не утихающий в вышине ветер, с чарующей вкрадчивой мягкостью неслышно ползли вниз. Казалось, вот эта громадина, похожая на добросовестно истрёпанную резвым щенком тряпку, сейчас с грохотом врежется в замок и спокойно полетит себе дальше, равнодушно оросив влагой и сыростью оставшуюся позади груду камней...
Ощущение в который уж раз оказалось настолько отчётливым, что идущий по наружней галерее сэр Роджер остановился. Вцепившись в надёжные дубовые перила так, что побелели пальцы, воин всё же лицом встретил налетающую бесформенную гору - и перевёл дух только тогда, когда белёсая муть вокруг беззвучно рассеялась, оставив в душе только смесь страха и восторга.
Сидящая на его плече пара цветочных фей тоже почтила своим вниманием сей замечательный и пугающий феномен. Ровно полминуты молчания - просто удивительно для этих существ! И сэр Роджер даже чуть улыбнулся от того, что у него перестало звенеть в ухе. Но едва облако улетело дальше, вновь обнажив светлеющее небо, как несносные болтуньи вновь принялись с удовольствием перемывать косточки какой-то там Тинкербелл, которая на днях до медового поноса обожралась верескового нектара. И потому теперь сыплет золотистыми звёздочками вместо серебряных, как положено благовоспитанной маленькой фее из порядочной семьи.
Уже поднимаясь каменными ступенями к покоям своего отца, куда феечек не пустил мощный слой защитных молитв, трудолюбиво наложенных и регулярно обновляемых святыми братьями, сэр Роджер услыхал от болтушек подробное обсуждение достоинств и недостатков рецепта пирожков из берёзовой пыльцы с начинкой из рожек виноградных улиток. Правда, он не очень-то поверил утверждениям той, что принесла сообщение, что это "до дрожи в крылышках вкусно", но всё же, на его озабоченное и хмурое спросонья лицо вновь выплыла мимолётная улыбка.
Именно таким он и вошёл в громадную, как замковый двор, убранную в строгих бело-серых тонах опочивальню старого повелителя Семигорья. Сам граф Эверард вчера допоздна обсуждал с кузнецом и плотниками чертежи новой конструкции баллист, за некоторую сумму "подаренные" одним из заморских купцов, а потому сейчас находился в несколько, как бы это помягче сказать, сонном и раздражённом состоянии. Но увидав на устах сына одну только тень тающей улыбки, вельможа обратил внимание и на восседающих на его плече феечек. И тоже улыбнулся в знак приветствия.
Правда, болтушки вполне прониклись важностью момента. Пусть хозяин замка и возлежал в своей широченной как лесная поляна постели и находился в не самом бодром расположении духа - но синхронный реверанс живыми светлячками вспорхнувших фей оказался безупречен по исполнению, красив до сладкой дрожи в сердце и почти серьёзен.
Отдав ещё немного дани светскому этикету да приличиям и неплохо при этом поразвлекавшись, проказницы затем приблизились в ответ на просьбу графа чувствовать себя проще и свободнее.
Мирдль на всякий случай ещё раз представилась, вдохновенно воздела глазёнки к каменному сводчатому потолку и слово-в-слово оттарабанила послание Айлекса. Граф некоторое время раздумывал над услышанным, затем кивнул, поблагодарил и стал выспрашивать подробности. Но так же, как и раньше, когда она отчитывалась разбуженному и от удивления даже забывшему про зевоту сэру Роджеру, феечка неожиданно заупрямилась. Так мол, и так, Защитник не давал полномочий разбалтывать всё подряд.
Однако старый граф оказался опытным воином и прекрасно знал, как осаждать такие почти неприступные крепости, как женские сердца. Повинуясь паре слов, дворецкий уже вытребовал у поваров образцы всех кондитерских кремов и специй, которые как раз имелись на кухнях к завтрашнему юбилею самого графа. Да и садовник уже тащил из оранжереи охапку цветущих растений в горшочках - из числа тех, что на воле растут куда южнее здешних мест.
- Маленькие леди, прошу - нет, умоляю вас не побрезговать моим гостеприимством. К тому же, вы можете быть абсолютно спокойны, рассказывая мне всё, - вельможа показал родовой знак на предплечье. - Айлекс мой внук, и у нас с ним нет тайн друг от друга.
Польщённая тем, что её назвали аж цельной леди, Мири заколебалась. Однако тут её подружка Мэйдэй не выдержала. Она спикировала на руку графа, неожиданно нежно погладила серебристую фигурку - и поведала всем такую душещипательную историю о великой любви её маленькой подруги Мирдль и дракончика с плеча Айлекса, что присутствующие едва не прослезились от умиления. Сама Мири покраснела и от смущения провалилась бы сквозь воздух, если бы умела. Она в отчаянии ещё хряпнула пригоршенку нектара из цветущего кактуса с таким зубодробительным названием, что его порядочной феечке на трезвую голову невозможно не то что выговорить, но даже и запомнить. И даже очертя голову отважилась на капельку-другую заварного крема с ромовой пропиткой.
Но Мэйдэй неслась к своей цели с непрошибаемостью и целеустремлённостью горной лавины.
- Вы позволите, ваше сиятельство? - при этом она так умилительно сыпала мягкими белыми искорками, так очаровательно и кокетливо хлопала глазёнками да соблазнительно виляла попкой, что старый граф просто не сумел не улыбнуться - и естественно, позволил.
Проказница осторожно погладила руку человека в том месте, где её украшал родовой знак, прошептала пару слов на весьма тайном наречии - и вновь свершилось маленькое чудо. Дракончик странным, доселе невиданным образом обрёл объём. Затрепетали крылышки, зевнула усыпанная острыми зубками крохотная пасть. Малыш на пробу плюнул огоньком, расплавив толстую свечу в канделябре. Несколько виражей - и вот уже тихо визжащая от восторга Мэйдэй обнимает-чмокает любимца, обливаясь горючими слезами счастья. Погладила его, шепча самые нежные из известных ей слов. Миг-другой - и она уже оседлала крылатого коня-змеёныша.
- Иэх-ха! - парочка с восторженными воплями и алыми искрами из пасти закружилась по просторной опочивальне.
