Когда они вышли из пиццерии, улицы были пустынны, хотя вечер еще только начинался.
— Где все люди? — удивился Фред.
— Дома, наверное. Поливают цветы или сидят на террасе и любуются звездами. Такие чудесные летние вечера располагают к безделью.
Фред посмотрел на небо. Ярко светила луна. Действительно волшебный вечер. Он невольно обнял Грейс за плечи.
Что ты делаешь?! — возмутился его внутренний голос. Но Грейс прижалась к нему быстрее, чем Фред успел убрать руку.
— Дженни уже несколько дней не была такой счастливой. И для меня сегодняшний вечер — просто чудо. — Ее сияющие глаза смотрели на него. — Спасибо.
— Для меня это было удовольствие. — Фред действительно так думал.
Она тихо вздохнула и еще теснее прижалась к нему. Как же приятно! И когда он поцеловал ее волосы, это было самым естественным делом на свете.
Дженни вдруг остановилась.
— А вон мистер Клиффорд.
Грейс окаменела.
— О нет, — пробормотала она. — Сейчас мне меньше всего хочется его видеть.
Фред мысленно чертыхнулся. Неужели проблемам нужно портить Грейс даже этот вечер?
— Привет, мистер Клиффорд! — радостно закричала Дженни. — Смотрите! Я сломала ногу!
— Слышал, слышал, Дженни. Но, как я вижу, ты отлично справляешься, — ответил банкир, перейдя через улицу и приблизившись к ним.
Проклятье! Фред еще крепче обнял Грейс за плечи и тихо спросил:
— С тобой все в порядке?
— Нет. Но это не важно. Я должна поздороваться.
Фред с любопытством рассматривал Клиффорда. Стало быть, это тот самый парень, который управляет банком. Весьма несимпатичный господин.
Грейс попыталась соорудить улыбку.
— Знакомьтесь. Фред Рейлидж, Оскар Клиффорд.
Фред подавил неприязнь и протянул руку.
— Очень приятно.
— Очень приятно. Вы недавно в городе?
— Фред работает у Линды на стройке, — пояснила Грейс.
— Ах да. В ресторане ремонт, не так ли? Дело дрянь. Я имею в виду то, что произошло сегодня. Но мне нужно поторапливаться, меня ждут. Очень мило было с вами познакомиться, мистер Рейлидж. — Мистер Клиффорд изобразил поклон и повернулся к Грейс. — Мы ведь скоро встретимся?
— Да, — ответила она так, будто предстоящий визит был прогулкой по магазинам.
Только легкое подрагивание уголков губ выдавало, что испытывала Грейс на самом деле.
Когда Клиффорд отошел достаточно далеко, Грейс шумно выдохнула. Она словно приросла к месту и смотрела банкиру вслед.
— Пойдем, Грейс.
Фред чувствовал себя паршиво. Ее вид бередил ему душу.
Он помог Дженни устроиться на заднем сиденье машины, пристегнул ее. Грейс безучастно, с опущенной головой стояла рядом и, казалось, была в своих мыслях очень далеко.
— Эй, ты хорошо себя чувствуешь?
Фред нежно приподнял ее подбородок.
Она помотала головой и прошептала:
— Нет. Я боюсь, Фред.
На душе у него сделалось еще хуже. Он обнял ее плечи и заглянул в глаза.
— Ты ведь обещала сегодня вечером забыть все проблемы. Вечер еще не кончился. — Он притянул ее к себе и коснулся ее лба своим. — Давай покажи мне твою колдовскую улыбку!
— Я постараюсь.
Робкая улыбка заиграла на ее губах.
— Для меня достаточно.
Он поцеловал кончик ее носа.
Сегодня вечером он сделает все, чтобы заставить Грейс забыть свои заботы.
Средняя ступенька лестницы скрипнула и сообщила Фреду, что Грейс спускается вниз, уложив Дженни в кроватку. Со своего места за кухонным столом он мог наблюдать, как Грейс идет через гостиную. Несмотря на проблемы, ее осанка была гордая и прямая, а ее движения — гибкими и грациозными.
Он восхищался ею. На обратном пути они купили вина. Сейчас он открыл бутылку и наполнил два бокала.
Грейс вошла на кухню, уселась за стол и пригубила из своего бокала.
— Слава богу! Дженни спит. Она так устала, что наверняка проспит часов десять.
— Счастливое дитя! — сказал Фред и сделал большой глоток.
Он не мог вспомнить, когда высыпался в последний раз. Наверное, с тех пор прошла целая вечность.
Грейс вздохнула.
— Раньше я сразу засыпала, стоило головой коснуться подушки. Но сегодня…
— Эй! — Фред поднял свой бокал. — Я думал, мы договорились, что сегодня все заботы за дверью.
Слабая улыбка.
— Я же стараюсь, Фред. Но я не могу делать вид, будто проблем нет совсем. Ты не знаешь, что это такое — терять свой дом… Когда-то мы с мамой мотались из одного жалкого пристанища в другое. Иногда нам приходилось выбирать между горячим обедом и ночлегом, на то и другое не хватало денег. Ты даже не можешь себе представить, каково это, когда тебя высмеивают и презирают.
Страх и глубокое отчаяние в ее глазах.
Фред был в шоке. Такого тяжелого детства он у нее не предполагал.
— Наверное, это ужасно.
Ему захотелось повернуть время вспять и стереть невзгоды из ее жизни.
— Да, это очень страшный опыт, от которого я любой ценой хотела бы уберечь Дженни. Но я не знаю как…
Щемило сердце видеть ее такой. Только он слишком хорошо знал, что испытывала Грейс.
— Я знаю, что это такое.
Грейс сложила руки на груди и откинулась на спинку.
— Ты имеешь в виду, что тебе грустно видеть, что происходит со мной и Дженни? Это я тоже умею ценить. Но ты не можешь почувствовать, что такое потерять все. Это отчаяние знает только тот, кто его пережил на собственной шкуре. Ты — сам по себе и переезжаешь с места на место. Если у тебя есть собственный дом и собственная семья, а потом ты потеряешь свой дом, только тогда ты сможешь меня понять.
Его пронзила привычная боль. Если бы Грейс только знала, как же хорошо он ее понимает!
— То есть, по-твоему, я не знаю, что это такое, когда теряешь навсегда самое главное и любимое в жизни? Когда любишь свою семью и свой дом, а потом вдруг ничего нет? Ничего, что было… — Его голос полнился отчаянием и болью. Фред учащенно дышал. — И невозможно ничего изменить. Ничего! — Он провел пятерней по волосам. — Не надо утверждать, что я тебя не пойму!
— Ты потерял любимого человека? Да? Мне очень жаль. Я не знала.
Она хотела знать больше.
Фред двумя руками обхватил свой бокал. Он боялся вопросов и был бесконечно благодарен Грейс за то, что она молчала. И одновременно была потребность рассказать ей историю, которую он начал, до конца. По крайней мере, его страшное прошлое отвлекло бы ее от забот.
