– На самом же деле... Небо сейчас прочерчено малиновыми и золотыми полосками, траву можно назвать изумрудной, а ваши волосы...
Его голос прервался, а взгляд остановился на ее волосах. Кэтрин почему-то вдруг вспомнила, что вышла из дома без шляпы.
– Теплый каштановый оттенок ваших волос, блики цвета темного золота, нежные рыжеватые вкрапления в прядках – все это нельзя описать одним словом.
Замедленным жестом он протянул руку. У Кэтрин по спине пробежали мурашки предвкушения. Его пальцы задержались где-то у нее над ухом. Она стояла, затаив дыхание и не смея шелохнуться.
– Разве что это, – проговорил мистер Стэнтон, вынимая у нее из волос застрявшую там тонкую веточку. – Вот это можно назвать темным. Хотя должен сказать, что большинство дам предпочитают украшать свои волосы лентами.
Кэтрин даже вздохнула и стиснула зубы от раздражения. Она сама не могла понять, сердится ли она на него, что тот вывел ее из равновесия, или на себя, что позволила ему все это, или все же на него, что сам-то он равновесия не утерял. Это, пожалуй, ясно. Конечно, на него. Ведь сердиться на него у нее есть целых две причины.
– К тому же, – продолжал мистер Стэнтон, – мы оба явно разделяем любовь к лошадям. Разве не так?
– Не могу отрицать, что я их люблю. – Она бросила на собеседника язвительный взгляд. – Ведь лошади никогда не спорят с тобой!
Он ответил таким же многозначительным взглядом.
– Именно так. Никогда не спорят. – Он обошел Венеру и оказался рядом с Кэтрин. Она резко втянула воздух, ощутив приятный аромат сандалового дерева. – Наш последний разговор закончился как-то... нелепо, – проговорил Стэнтон. – Меня это не радует. Мы можем заключить мир?
Господи! Она вовсе не хочет заключать мир! Наоборот, она хочет сохранить все накопившееся против него раздражение. Это предпочтительнее, чем оголенными нервами ощущать его присутствие и пылать как в лихорадке. Чувствовать его силу, уверенность, властный, притягивающий взгляд. Видеть мощную шею, открытую из-за того, что он снял галстук.
Когда это их отношения вдруг приобрели такой волнующий характер? Больше всего Кэтрин сейчас хотела бы снова пройти этот путь и миновать опасный поворот, который она почему-то сделала.
– Насколько мне помнится, я сама просила вас о чем-то подобном, – заметила Кэтрин.
– Так и есть. Я еще тогда заподозрил, что на самом деле вам нужна лишь моя полная и безоговорочная капитуляция.
– Так вы сейчас этого хотите, мистер Стэнтон? Моей полной и безоговорочной капитуляции?
В его глазах промелькнул странный блеск.
– А вы мне ее предлагаете, леди Кэтрин?
Он не сошел с места, но словно бы надвинулся на нее. Кэтрин непроизвольно сделала шаг назад, потом еще один. Наконец ее спина уперлась в грубые доски стены.
– Современная женщина не признает капитуляции, мистер Стэнтон. Если обстоятельства заставляют, она может сдаться с грациозным достоинством.
– Понимаю. Но только если заставляют обстоятельства?
– Именно так.
– Хорошо же. – Стэнтон шагнул вперед, остановившись лишь на расстоянии вытянутой руки. Сверху вниз он посмотрел на Кэтрин. В его глазах она увидела нечто непонятное, но также заметила, что он словно бы забавляется.
«Забавляется? Ему весело? Несносный человек! Как смеет он веселиться, когда мне... так невесело. Совсем невесело. Черт возьми, да у меня дух захватывает от его близости!»
Она только сильнее прижалась спиной к стене конюшни, упрямо подняв подбородок, желая скрыть свою трусость.
Стэнтон взял ее за руку. От соприкосновения у Кэтрин перехватило дыхание. Она почувствовала шероховатость мозолей и подумала, что никто еще не дотрагивался до нее такими жесткими руками, лишенными всякой мягкости, свойственной джентльменам. В его большой загорелой ладони ее собственная рука выглядела маленькой, бледной и хрупкой. В его прикосновении чувствовалась не только сила, но и бесконечная нежность. Остановившимся взглядом Кэтрин следила, как он медленно подносит к губам ее пальцы.
– По-моему, я никогда еще не видел, с каким грациозным достоинством могут сдаваться леди, но мечтаю увидеть, если, конечно, представится случай.
«О Господи! Его губы касаются моих пальцев, блаженное ощущение распространяется по всей руке!»
Но не успела она свободно вздохнуть, как он уже опустил ее руку и убрал свою. Кэтрин стиснула зубы, чтобы сдержать стон разочарования.
Его прикосновение было... таким необычным! Его нежность не могла скрыть тот тайный огонь, от которого Кэтрин бросило в жар, и не потому, что до нее давно не дотрагивался ни один мужчина, просто до этого часа она и не осознавала, насколько тоскует по таким прикосновениям. И никогда прежде прикосновение мужчины не бросало ее в жар.
Тут Кэтрин мысленно себя одернула: «Господи, так нельзя». Она тайком потерла пальцы о юбку, тщетно пытаясь стереть ощущение его губ со своей кожи.
– Не могу представить, что такой случай действительно представится, мистер Стэнтон.
«И он еще улыбается!»
– Надежда умирает последней, леди Кэтрин.
Вот как! Лучшее, что она может сделать, – это, конечно, уйти, избавив себя от его присутствия.
– Прошу меня простить, мистер Стэнтон... – Она повернулась и пошла к двери стойла. – Увидимся за обедом.
Стэнтон не мог просто так позволить ей уйти, протянув руку, он распахнул перед Кэтрин дверцу, и она, намереваясь покинуть помещение эффектно-царственной походкой, как флагманский корабль, выплыла во двор.
Эндрю тут же ее догнал.
– Я закончил чистить Венеру. Мне надо кое-что с вами обсудить. Вы позволите проводить вас домой?
Кэтрин прикусила губу. У нее не было желания что-либо обсуждать с человеком, который выводил ее из равновесия.
Да, он выводит ее из равновесия. Он беспокойный, неприятный, досаждающий человек. Она не может, не станет и не должна считать Стэнтона привлекательным. И необходимо снова продолжить с ним обсуждение «Руководства», чтобы напомнить себе, насколько он действительно неприятен и самоуверен. Необходимо напомнить себе, сколь мало у них общего. Почему-то она все время об этом забывает.
Выйдя из конюшни, Кэтрин твердо решила удалиться. Она быстрым шагом направилась к дому, но мистер Стэнтон продолжал следовать за ней.
– Мы опаздываем? – спросил он.
– Опаздываем?
– Вы так быстро идете. Я решил было, что мы опаздываем к обеду.
– Я люблю быстро ходить. Это... э-э... очень полезно для здоровья.
– Вы и правда выглядите уже лучше. Рука еще болит?
– Немножко. Что вы хотели со мной обсудить?
