Несколько секунд ошеломленный маркиз не мог проронить ни слова. Потом уголки его рта скривились в усмешке.
– Я это заслужил! Примите мои извинения, кузина! Могу я теперь сопровождать вас в дом моей сестры?
– Ну… – с сомнением отозвалась Фредерика. – Если вы думаете, что она не… Но вы забыли о Лафре! Как будет выглядеть, если я появлюсь в гостиной леди Бакстид с деревенским псом? Это невозможно!
– Я о нем позабочусь – кто-нибудь из моих слуг доставит его на Аппер-Уимпоул-стрит. Посидите – я не задержу вас надолго.
Он вышел, но, хотя второй лакей бежал к конюшням со всех ног, прошло более двадцати минут, прежде чем Фредерика села в городскую карету его лордства. Вслед ей неслись протестующие вопли Лафры, которого Джеймс держал на поводке, но она игнорировала эти отчаянные призывы, с беспокойством спросив маркиза:
– Вы предупредили Джеймса, кузен, что он ни под каким видом не должен спускать Лафру с поводка?
– Вы сами сказали ему об этом, – ответил Элверстоук, садясь рядом с ней. – В Гроувнор-Плейс, Рокстон!
– Все дело в том, – объяснила Фредерика, когда дверца кареты захлопнулась, – что Лафра еще не привык к лондонскому уличному движению и не понимает, что ходить можно только по тротуару. А если он видит на другой стороне улицы кошку или еще одну собаку, то мчится через дорогу среди карет и портшезов, создавая жуткую суматоху, потому что лошади от него шарахаются!
– Охотно верю. Какого дьявола вы привезли его в Лондон?
Она удивленно посмотрела на маркиза:
– А что еще нам оставалось делать?
– Неужели нельзя было оставить пса на попечение… ну, не знаю!.. вашего садовника, егеря, управляющего?
– О нет! – воскликнула Фредерика. – Неужели вы думаете, что мы могли оказаться настолько бессердечными? Ведь Лафра спас жизнь Джессами, как будто знал – Кэрис клянется, что так оно и было, – что сам обязан Джессами жизнью. Лично я подозреваю, что Лафра давно об этом позабыл, так как он совсем не боится залезать в воду. Когда бедняжка был еще щенком, трое деревенских мальчишек бросили его в пруд с камнем на шее! Джессами прыгнул в воду следом, а когда он пришел домой, то выглядел ужасно – весь мокрый, с разбитым носом и синяком под глазом!
– Так он драчун?
– Нет – только если случается нечто подобное. Харри говорит, что, если Джессами как следует разозлить, он бросается в бой, как тигр. Хотя он боксирует куда хуже Харри – очевидно, не вполне усвоил науку.
Маркиз, в совершенстве владея благородным искусством бокса, с любопытством спросил, что она подразумевает под «наукой».
Фредерика наморщила лоб.
– Ну, опыт. Чтобы не просто размахивать руками, а знать все правила и держаться бодро. Хотя для меня загадка, как можно сохранять бодрость в подобных обстоятельствах! Наверное, Харри это умеет, так как он по натуре очень веселый – в отличие от Джессами.
Она умолкла, очевидно думая о своих братьях.
– Джессами – самый здравомыслящий член семьи? – осведомился маркиз через некоторое время.
– Здравомыслящий? – Фредерика задумчиво нахмурилась. – Ну, не совсем… Я не могу точно описать Джессами, так как сама перестала его понимать, когда он стал взрослеть. Мистер Энсделл – наш викарий – говорит, что у него пылкая душа и что мне незачем беспокоиться, так как вскоре он станет более разумным. Джессами хочет стать священником, но я думаю, что причина в конфирмации, и со временем его желание пройдет. Не то чтобы мне этого не хотелось, но мне кажется невероятным, чтобы такое произошло. Джессами всегда нравились приключения – он постоянно попадает в опасные переделки, помешан на охоте и держится в седле куда лучше Харри, который тоже недурной наездник. Харри говорил мне, что Джессами незачем подстегивать – он скачет через любую изгородь, которую в состоянии взять его лошадь! Учитель верховой езды говорил одному моему другу, что Джессами для своего возраста лучший наездник во всем Херфордшире!
Элверстоук, чей интерес к братьям мисс Мерривилл был весьма умеренным, промолвил тоном, который сразу дал бы понять хорошо знающему его человеку, что он начинает скучать:
– Вот как? Да, я, кажется, припоминаю, что, когда имел счастье с ним познакомиться, он произвел на меня впечатление помешанного если не на охоте, то на лошадях.
– Верно, – согласилась Фредерика. – Джессами и теперь иногда скачет как сумасшедший, не обращая ни на что внимания. Правда, сейчас ему хотя бы бывает стыдно! – Она вздохнула и добавила с улыбкой: – Прошу прощения – я болтаю как трещотка!
– Вовсе нет, – вежливо возразил маркиз.
– Не нет, а да – и о том, что вас совершенно не заботит. Ладно, больше не буду этого делать.
Элверстоук ощутил угрызения совести, что побудило его спросить более заинтересованным голосом:
– Ваши братья очень вас беспокоят?
– Нет, только иногда – потому что у них никого нет, кроме меня, а я всего лишь сестра и к тому же женщина! Но они очень хорошие мальчики!
– А у вас нет родственников-мужчин? По-моему, вы говорили о каком-то опекуне или поверенном.
– Да, о мистере Сэлкоме. Он очень добрый и всегда нам помогал, но он не наш опекун. Папа не назначил опекуна. Мы очень боялись, что младших отдадут под опеку, но мистер Сэлком смог устранить эту опасность. Я слышала, как люди жалуются, что адвокаты ужасно медлительны, но я этому только рада! Мистер Сэлком тянул время, придираясь к каждому юридическому пункту, покуда Харри не достиг совершеннолетия и не смог принять ответственность за детей. Другой бы на его месте мог пожелать, чтобы мы все куда-нибудь провалились, так как эта история тянулась месяцами, но он, казалось, наслаждался ею!
– Не сомневаюсь. Очевидно, он принимает ваши интересы близко к сердцу. А с вашими братьями ему удается справится?
– Нет, мистер Сэлком не из тех, кто разбирается в мальчиках. Он холостяк, очень чопорный и старомодный. Мальчики называют его «старым занудой». Конечно, это неблагодарно с их стороны, но… ну, вы понимаете.
Маркиз улыбнулся:
– Отлично понимаю!
– А единственный родственник-мужчина, который у нас есть, – муж тети Скрэбстер. Я едва с ним знакома, но уверена, что от него не будет никакой пользы. Он очень респектабельный человек, но стопроцентный горожанин и интересуется только коммерцией.
– Печально, но, надеюсь, ваш брат Харри облегчит ваши заботы, – беспечным тоном заметил Элверстоук.
– Да, конечно, – ответила она после небольшой паузы.
Карета замедлила скорость и остановилась перед домом леди Бакстид. Маркиз был рад этому. Он не упустил ни колебания Фредерики, ни нотку напряжения в ее голосе и подумал, что вскоре она попросит его совета и даже активной помощи в воспитании младших братьев. Она была вполне на это способна, и, хотя он точно так же был способен безжалостно пресечь подобную попытку, ему не хотелось этого делать. Девушка нравилась ему. Фредерика была необычной и потому забавной; хотя она никак не являлась красавицей, ее внешность и манеры производили приятное впечатление, а ее сестра походила на сверкающий бриллиант, и Элверстоук охотно согласился ввести ее в общество. Она, безусловно, произведет фурор, и это доставит ему удовольствие.
