Ему казалось, что он уже видел его, но какая команда, где, в какой лиге, что он делал и почему запомнился ему? Загадка мучила Макса. Чем дольше он думал, тем сильнее раззадоривался. Временами ситуация выводила его из себя. Однажды ему приснилось, будто он схватил этого сукиного сына за горло и потребовал, чтобы тот заговорил. И тогда он рассказал все.
Вид колумниста не успокоил Роя. «С какой стати он преследует меня?» Он знал, что разнюхивал Макс, но не имел ни малейшего желания делиться с ним. «Не хочу, чтобы его грязные руки копались в моем прошлом. Как же мне повезло, что у меня в тот вечер в кармане был бумажник Сэма и они записали его имя. Эта пиявка никогда не узнает всего, если только я сам не расскажу ему, а этого не случится, пока я жив».
— Послушай, Долгоносик, и чего тебе дома не сидится? — Макс деланно рассмеялся. — Где видано такое? Публика вынюхивает все, что делает этот человек, а он как в рот воды набрал. Ты что-то скрываешь? Если бы это было что-нибудь серьезное, тебя давно бы раскусили — неделями твое фото в газетах.
— Я ничего не скрываю.
— А кто говорит, что скрываешь? Но разве это тайна? Где ты родился? Почему так долго не занимался бейсболом? Как жил до этого? Моя газета гарантирует тебе пять тысяч наличными за пять статей по три тысячи слов о твоей прошлой жизни. Я помогу тебе написать их. Что скажешь?
— Скажу — нет. Моя жизнь касается только меня.
— Подумай о публике.
— Они имеют право сделать только одно: заплатить бакс и смотреть, как я играю.
— Ответь мне, правда ли, что ты один раз пытался начать с командой другой лиги?
— Мне нечего сказать.
— Значит, ты не отрицаешь этого?
— Мне нечего сказать.
— Ты когда-нибудь был акробатом или еще кем-то в цирке?
Молчание.
Макс коснулся своих усиков.
— Хоббс, человек, которого никто не знает. Скажи-ка, малыш, ты делаешь это нарочно, да?
— Что ты имеешь в виду?
— Хочешь, чтобы о тебе говорили еще больше?
— Я что, рехнулся?
— Не могу понять. Ты публичный человек, поэтому должен время от времени выдавать что-то для своих фанатов, чтобы не угасал их интерес к тебе.
— О'кей, скажи им, что мой крохобор-босс наотрез отказался повысить мне зарплату и я остался его рабом за жалкие три тысячи баксов.
Макс быстро начал писать в своем блокноте.
— Знаешь что, Рой, давай поболтаем немного. Я тебе понравлюсь больше, когда ты узнаешь меня. Ты ужинал?
— Нет.
— Тогда давай по стейку со мной в Пот-ов-Файер. Знаешь это место?
— Никогда там не был.
— Это ночной клуб, приятное шоу с девочками. Оттуда не вылезают все модные знаменитости вроде тебя. У них хорошая кухня и первоклассный бар.
— О'кей. — Рой не возражал поесть за чужой счет.
В такси Макс сказал:
— У меня иногда появляется странное чувство, будто я встречался с тобой раньше. Было?
Рой быстро взглянул на него.
— Где?
Макс внимательно посмотрел на него.
— Должно быть, я ошибся.
У входа в Пот-ов-Файер к ним пристал нищий.
— Господи, — проговорил Макс, — ну как мне избавиться от тебя?
— Я прошу только один бакс.
— Пошел к черту!
Нищий оскорбился.
— Ну и сука ты!
— Ну и сука ты! — повторил Макс. — Сейчас полицию позову.
— Ну и сука ты! — сказал нищий. — И ты тоже. — Указал он на Роя и сплюнул на тротуар.
— Твой дружок? — спросил Рой, когда они спускались в ночное заведение.
Макс вспыхнул:
— Никак не отделаюсь от этого подонка! Пристроился здесь, и никак не могут его отсюда шугануть.
В клубе стоял дым коромыслом. Несколько визжащих полуголых девиц бегали от чертей в масках с жестяными вилами. Потом потух свет, черти разбежались по залу и стали тыкать вилами в посетителей. Роя ткнули в зад. Он попытался схватить черта, но промахнулся, услышал хихиканье и понял, что это была девушка. Он потянулся к ней, но черт снова ткнул в него вилами и улизнул. Когда свет включили, все девушки и черти пропали. Посетители захохотали и стали аплодировать.
— Пошли, — сказал Макс.
Метрдотель узнал его и поманил к столику возле сцены. Рой сел. Макс огляделся и вскочил.
— Вижу знакомую компанию. Сейчас вернусь.
Оркестр заиграл последний номер, и в перемещающиеся круги света прожекторов высыпали хористки в красных с блестками трусиках и лифчиках.
Вернулся Макс.
— Меняем столик. Нас приглашает Гас Сэндс.
— Кто он?
Макс недоверчиво посмотрел на него, полагая, что Рой прикидывается.
— Не знаешь Гаса Сэндса?
— Никогда не слышал о нем.
— Ты что, читаешь «Новости нашей деревни»? Его называют Верховным Буки[51], он зарабатывает не меньше десяти миллионов в год. Очень приятный малый и снимет для тебя последнюю рубашку. А еще с ним кое-кто, кого ты знаешь.
— Кто же?
— Мемо Пэрис.
Рой встал. Что она тут делает? Он пошел за Максом через танцплощадку к столику Гаса Сэндса. Там в одиночестве сидела Мемо в черном вечернем платье без бретелек и с высокой прической. Ее красота потрясла Роя. Он всегда рисовал себе Мемо одну в ее ночной комнате. Она слегка улыбнулась. Сначала он подумал, что Мемо все еще сердится на него, но потом услышал голоса, доносившиеся снизу, с другой стороны стола. Туда и смотрела Мемо.
Над столом торчал полулысый купол, и Рой увидел странные глаза: печальный голубой и другой, сверкающий колдовским золотом. Лысина букмекера блеснула, когда этот высокий худой человек поднялся. Изменился угол, под которым луч прожектора высветил его стеклянный глаз, как рождественскую елку, и глаз стал обыкновенным кусочком льда.
— Что случилось? — спросил Мерси.
— Мемо потеряла четвертак, — ответил вкрадчивый голос. — Не нашел еще? — осведомился он у официанта, ползавшего под столом на карачках.
— Нет еще, сэр. — Официант поднялся. — Нет, сэр.
— Забудь. — Сэндс привычным движением быстро сунул пятидолларовую бумажку в руку официанта.
Он поздоровался с Роем:
— Рад познакомиться с тобой, слаггер[52]. Присаживайся. Не повезло, солнышко, — проговорил он, улыбнувшись Мемо.
