Когда Колесников приехал домой, так и не закончив материала, то в первую очередь отыскал справочник оздоровительных учреждений Подмосковья. Домов отдыха с названием «Старая мельница» насчитывалось в области более десятка, но только один был по Ярославскому направлению. Колесников набрал телефон администрации и, представившись следователем прокуратуры, потребовал список клиентов, побывавших в их комплексе в этом году. Администратор без лишних слов зачитал из книги регистрации фамилии постояльцев, которых было не так уж и много. Когда он дошел до супругов Маргулиных, у Дмитрия потемнело в глазах. Не дослушав, Колесников спросил упавшим голосом:
— Маргулины были вдвоем?
— Ну конечно, если супруги.
— Но может быть, они зарегистрировались как супруги, а приезжал кто-нибудь один.
— Такого не может быть, — ответил администратор. — Я их обоих видел лично, когда они приходили ко мне отсылать факс. Маргулины пробыли недолго. Всего сутки…
После этих слов Колесников уронил трубку и опустился на диван. Он пробыл в оцепенении около получаса, затем дрожащими руками набрал телефон Марго. Только к телефону никто не подошел.
Месяц прошел в страшном напряжении. Колесников почти не спал ночами. Ему еженощно снилось одно и то же — что он возит по Москве мертвого Олега и ищет речку с прорубью. Всякий раз во сне покойник оживал и принимался душить водителя своими ледяными руками. Дело всегда заканчивалось одним и тем же: позорным бегством водителя из собственной машины.
Каждый вечер Колесников звонил Марго, но к телефону никто не подходил. Однажды он не выдержал и поехал к ней на Речной вокзал. Окна Марго были темны. Колесников набрался наглости и поднялся на пятый этаж, где жила его возлюбленная. Только на звонок никто не вышел. Квартира явно была пуста. Колесников вздохнул и уже собрался развернуться и уйти, как неожиданно из лифта вышла Маринкина соседка.
— А Маргулиных нет! — доложила она с ходу, извлекая из сумочки ключи. — Марина живет у матери, а муж в отъезде.
— В отъезде? — удивился Колесников.
— Да, он уехал в командировку.
— Куда?
— Понятия не имею.
Соседка отперла дверь и вошла в квартиру. Колесников, ни живой ни мертвый, направился вниз пешком. «Если она всем говорит, что муж в командировке, то это объясняет, почему его до сих пор не объявили в розыск? Но зачем ей это надо? — удивился Дмитрий. — Этим она только навлекает на себя подозрения».
Как бы там ни было, а тридцать дней наконец миновало, и в субботу, девятого марта, в десять утра, Колесников не без трепета набрал номер Марго. И, о чудо! — трубку сняли.
— Маргарита, это я, — интимно прошептал Колесников, не дождавшись ее милого «алло».
— Вам нужна Маргарита? — неожиданно раздался голос Олега. — К сожалению, она сейчас в ванной. Позвоните попозже.
23
— Так ты позвонил попозже? — спросил Трубников.
— Ты с ума сошел? Меня от страха чуть удар не хватил.
— После этого ты с Маргулиной не встречался?
— Как я с ней встречусь, когда там Олег.
— И ты сразу поверил? Может быть, только голос похож?
— Ты думаешь, я голос Олега не знаю? Я его козлячий баритон узнаю из тысячи. Хотя, честно, на следующий день к вечеру я начал сомневаться. У меня даже мелькнула мысль снова позвонить.
— Позвонил?
— Нет. Олег мне позвонил. В дверь. Я тебе рассказывал. После этого я заперся и отключил телефон.
— Так, значит, вены ты перерезал от страха?
— Отчего еще?
— Я думал, от угрызения совести.
— Кончай издеваться, Женек!
— Да-да, извини! Это абсурд, чтобы тебя замучила совесть до такой степени. Значит, после этого ты Марго не звонил?
— Нет.
Трубников прищурился и вдруг хитро улыбнулся:
— А давай ей сейчас позвоним?
— Ты с ума сошел! Зачем? — отпрянул Колесников.
— А затем, друг мой, что ты сделал работу и не получил гонорара. Разве это справедливо?
Трубников извлек из кармана сотовый, но Колесников кинулся ему на грудь:
— Не надо, Женька! Умоляю! Я сейчас кричать начну.
Трубников презрительно впился взглядом в побледневшего приятеля и покачал головой.
— Ну ты и трус, Диман. Неужели тебе не хочется посмотреть в глаза Марго? Ладно, не трясись. Я пошутил.
Трубников уперся глазами в пол и задумался. В это время в дверь заглянула медсестра и потребовала, чтобы разговор заканчивали, поскольку настало время производить процедуры. Посетитель поднялся с табурета и лукаво подмигнул больному:
— Вот что, Диман: делай процедуры, поскольку твоя главная задача — побыстрее выздороветь и по возможности не попасть в психушку, а я поеду навещу Маргулиных. Давно я у них не был в гостях.
— Как? — ужаснулся Диман. — Прямо сейчас? Без предварительного звонка?
— Сейчас и без звонка. Я хочу их застать врасплох. Да перестань так трястись, идиот! Диктуй адрес!
«Пожалуй, напирать не буду, — размышлял за рулем Трубников, летя в сторону Речного вокзала. — Формальный повод такой: позарез нужен начальник отдела сбыта. Почему без звонка? Да потому, что аккумулятор сел в телефоне. А там посмотрим по обстановке».
Через полчаса издатель уже звонил в квартиру Марго. Трубников усек, как глазок в двери потемнел, и почувствовал за дверью некоторое замешательство. Но возможно, он ошибся.
Дверь распахнулась, и Олег с распухшим носом едва не бросился гостю на шею.
— Ба! Какие люди! Марго, посмотри, кто пришел? — воскликнул он по-детски.
Из кухни в длинном халате незамедлительно выплыла Маринка. Она брызнула в бывшего одноклассника своими синими глазами и рассмеялась:
— Боже мой, Женька! Сто лет тебя не видела. Какими судьбами? Да проходи! Чего встал как не родной?
Трубников перешагнул через порог и начал лепетать оправдания:
— Знаете, мимо проезжал. Думаю, дай заеду. Хотел позвонить, а у моего телефона разрядился аккумулятор.
Его оправдания хозяев не интересовали. Они даже не спросили, откуда Трубников знает их адрес. Гостя раздели, втиснули в теплые тапочки и втолкнули в комнату.
— Я ведь чего заехал, Олег, — продолжал на ходу Трубников, — по делу, можно сказать, заехал. Не надумал ко мне начальником отдела?
— Да подожди ты с делами, — отмахнулся хозяин и умчался за женой на кухню.
Трубников осмотрелся. Не богато жили Маргулины. Это сразу бросалось в глаза. Квартирка так себе, малогабаритная. Серия фиговенькая. На стенах дешевые обои. Старомодная, обшарпанная мебель. Словом, класс — ниже среднего. Зато радушия — выше крыши.
