Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
Хаджиев поглядел куда-то в сторону, и Джамалудин понял, что он смотрит на пластмассового волка. Потом Арзо распахнул ногой дверь в прихожую и вполголоса отдал распоряжение.
* * *
Вадика Владковского подняли во двор спустя пятнадцать минут. Он был и раньше худ, но теперь одежда болталась на нем, как на швабре. От него пахло, как в привокзальном сортире.
– Пусть помоется, – распорядился Арзо.
Вадик увидел знакомое лицо среди стоявших во дворе горцев, сел на землю и заплакал.
Пока Вадик мылся, Арзо распорядился накрыть стол на воздухе, и Джамалудин сел по правую руку от Арзо, а по левую посадили Кирилла. Что касается Аслана, то его за стол никто не позвал, и он по-прежнему сидел между двух людей Хаджиева около БТРа.
На неровных досках появились алые, как кровь, помидоры, и большие куски вареного мяса. Арзо сделался вдруг необычайно весел, он шутил по-русски и по-чеченски, а потом вдруг вытащил из-за пояса здоровенный нож и, наколов на него парной кусок мяса, сбросил его на пустую тарелку Кирилла.
– Кушай, дорогой, кушай, – сказал Арзо, – это не человечина.
Наконец привели Вадика. Он был в чистых джинсах, спадавших с бедер, и клетчатой рубашке с короткими рукавами. Перед ним поставили плошку с бульоном, и один из чеченцев протянул ему ложку. Вадик отпрянул и дико закричал. Боевики захохотали.
Потихоньку Вадим успокоился, схватил ложку и начал жрать бульон. Джамалудин заметил у него на руках красные пятнышки от потушенных о кожу сигарет, указал на них Арзо и сказал:
– Это нехорошо, Арзо. Если ты сражаешься на пути Аллаха, зачем твои люди курят? Это харам.
Застолье продолжалось и продолжалось. Кирилл сидел как на гранате. Арзо и Джамалудин, казалось, полностью расслабились, и за столом все чаще раздавался смех и гортанные шутки. Аслан по-прежнему сидел у БТРа, и однажды, когда Кирилл оглянулся, он увидел, что в конце двора два русских пленника печально смотрят на стол.
Кирилл завернул кусок мяса в лепешку, и хотел было подняться, но в этот момент рука Арзо опустилась ему на плечо.
– Сиди, – негромко сказал чеченец, и Кириллу показалось, что его приварили к стулу. Он долго молчал, собираясь с духом, а потом поглядел Арзо в глаза и сказал:
– Я всегда считал, что ваш народ уважает старших. Зачем ваши люди бьют человека, которому они годятся во внуки?
– Видишь вон того паренька? – спросил Арзо.
Кирилл кивнул.
– У него было три брата, – сказал Арзо, – одному было тридцать, другому двадцать два, а третьему семнадцать. Все они мертвы. Этому парню шестнадцать лет, он женился месяц назад на девочке на год младше, и он понимает, что через год будет мертв. Когда смерть ест каждый день из твоей тарелки, у человека сносит крышу.
– А зачем он женился? – ошеломленно спросил Кирилл.
– Надо жениться, – ответил чеченец. – Война. Человека убьют, а сын останется.
– А у вас жена есть? – спросил Кирилл.
Это был один из самых опрометчивых вопросов, которые только мог задать русский. Жена Хаджиева погибла полгода назад. Потом погибли мать Арзо и двое его сыновей, а третий сын потерял обе ноги. Говорили, что Хаджиев любил жену значительно больше, чем приличествует мужчине.
Чеченец помолчал, потом ответил:
– Я вдовец.
Прошло два часа. Во дворе опять появился новенький «Гелендеваген» с тонированными стеклами, и за ним в ряд выстроились несколько машин.
– Это твоя доля за Вадика, – сказал Арзо Джамалудину, – мои люди проводят тебя до границы.
Чеченцы восхищенно ходили вокруг «Гелендевагена» и цокали языками. Машина была совершенно новая, хотя и наверняка краденая. Владковского посадили на заднее сиденье, Кирилл забрался рядом с ним и прижал парня к себе.
Джамалудин сел за руль, завел двигатель и позвал:
– Аслан, нам пора.
Аслан Темаев поднялся с земли, и в эту минуту шестнадцатилетний охранник поднял автомат, и дуло его оказалось в полуметре от головы Темаева.
– Аслан останется здесь, – сказал Арзо.
Джамалудин пожал плечами, заглушил двигатель и вылез из машины.
– Я тоже, – сказал аварец.
Красивое смуглое лицо чеченца побледнело.
– Ты слишком много хочешь, – сказал Арзо, – кто много хочет, получает пулю в лоб.
– Мы приехали вместе и мы уедем вместе, – ответил Джамалудин.
Арзо молчал несколько секунд. Потом махнул рукой.
– Садись, Аслан. И запомни, ты обязан моему брату жизнью.
* * *
Арзо и Джамалудин встали с места, как только русский вошел в бревенчатый домик. Они обнялись, и Арзо сказал:
– Не надо меня провожать. Хаген меня проводит.
Белокурый ариец встал и вышел вслед за Арзо, а Джамалудин вновь опустился в кресло. Хлопнула дверь, и на пороге домика показалась полная женщина в длинной черной юбке и синем платке с набивным рисунком из крупных тюльпанов.
Женщина ловко прибрала стол за ушедшими и через минуту вернулась с новой порцией еды. На фарфоровой тарелке блестели куски разваренного мяса, похожие на складки гор, и из глубокой белой супницы с хинкалом подымался ароматный дымок. Джамалудин сидел в кресле, откинувшись на кожаную спинку и полузакрыв глаза. Пальцы его неспешно перебирали четки.
– Поешь, Кирилл Владимирович, – промолвил аварец, – ты наверно устал. Ты зря приехал в Бештой один. Устроят что, а на меня спишут.
Кирилл сел на диван и ткнул вилкой в кусок мяса. Ему хотелось спросить, зачем Джамалудин отколол вчера этот свой номер. Черт возьми, Кирилл лично бы отдал ему это тело. Отдал бы за своей подписью, и вышиб бы зубы любому, кто станет вякать. Шестнадцатилетняя девочка – это еще не террористка. За кого бы она ни вышла замуж.
– Мне сказали, она была беременна? – спросил Кирилл.
– Да.
Глаза аварца глядели на него безо всякого выражения.
– А где она… как они познакомились?
Камилю Абидову, за которого Диана вышла замуж, было тридцать четыре года, и у него уже была одна жена. Один из милицейских генералов вчера сказал Кириллу, что эта первая жена жива и воспитывает детей, а другой заявил, что первая жена взорвалась еще несколько лет назад вместе с другими смертницами в Бештойском роддоме. Этот генерал сказал Кириллу, что у террористов считается особым шиком жениться на девушке и уговорить ее стать шахидкой. Это повышает его статус в глазах Аллаха.
– Не знаю, – сказал Джамалудин.
– Мне сказали, что ты бегал за ней по всей республике. Объявил в розыск.
– Я не объявлял ее в розыск, – отозвался Джамалудин. – Но все знали, что я ее ищу. Менты знали, ФСБ тоже знало. Никто не знал, где она, и все искали. У нас всегда так. Один сказал, другой попросил, и темой занимается тысяча человек.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
