Гибридом жирафа и кота?
– Влада! – ахнула я. – Что ты делаешь?
– Рисую, мама! – радостно заявила она, подняв мелок как трофей.
Я вздохнула, потирая переносицу. Наиль появился за моей спиной, осмотрел стену и присвистнул.
– У нее твоя креативность, Мари.
– У нее твое понимание границ, – огрызнулась я.
– Справедливо, – признал он, опускаясь на корточки рядом с дочерью. – Влада, милая, может, в следующий раз будем рисовать на бумаге? Ты знаешь, это волшебная штука, от которой у мамы не краснеет лицо.
Влада захихикала, явно не восприняв его всерьез. Наиль бросил на меня беспомощный взгляд.
– Ей три года. Она неудержима.
– Она ходячая проблема, – пробормотала я, поднимая ее на руки.
Когда я понесла ее обратно в кухню, она хлопнула своими липкими ладошками по моему лицу, оставив на нем следы мелка и, каким-то образом, блесток. Блесток! Откуда у нее вообще блестки?
– Она идеальна, – сказал Наиль из-за моей спины, улыбаясь так, как будто он самый гордый папа на свете.
– Сейчас ты так говоришь, – ответила я, усаживая Владу в ее высокий стульчик. – Но посмотрим, как долго ты будешь считать ее идеальной, пока будешь оттирать стену.
– Давай так, – предложил он, подходя ближе и обнимая меня за талию. – Я займусь стеной, если ты пообещаешь испечь печенье позже.
– Взятка? – приподняла я бровь, делая вид, что возмущена.
– Переговоры, – поправил он, поцеловав меня в висок.
– Ладно, – вздохнула я, закатывая глаза, но не смогла сдержать улыбку. – Но только потому, что я сегодня добрая.
Пока Наиль отправился разбираться с мелками, а Влада с энтузиазмом принялась петь алфавит (что в основном заключалось в выкрикивании случайных букв), я облокотилась на столешницу и наблюдала за ними.
Этот беспорядок, бесконечные подшучивания – теперь это была наша жизнь. И она была идеальной, такой, какой я никогда не думала, что она может быть.
Конечно, не все были в восторге от этой версии «идеала». Родители Наиля, особенно его вечно недовольный отец, не обрадовались возвращению бывшей невестки в семью.
Его отец пробормотал что-то о том, что «история повторяется», и дал понять, что не в восторге от сложившейся ситуации. Но всё изменилось в тот день, когда родилась наша дочь. Каким-то образом этот крошечный человечек смог растопить даже его ледяное сердце.
Теперь он стал таким заботливым дедушкой, каким я никогда не могла его представить: он появлялся без предупреждения с подарками и с гордостью показывал её фотографии каждому, кто соглашался слушать о маленькой Владе.
Что касается меня, я наслаждалась длительным декретным отпуском, погружённая в материнство. Наиль действительно стал лучшим отцом и мужем – тем, кто читает сказки на ночь, помнит годовщины и всё ещё умудряется подшучивать надо мной в каждой ситуации.
Теперь мы жили в большом доме с просторным задним двором, идеально подходящим для дневных пикников, и ленивым рыжим котом по имени Бисквит, который, казалось, считал себя хозяином этого дома.
Иногда я ловила себя на мысли, что мне больше нечего желать. Жизнь была суматошной. Но я бы ни за что не променяла ее на другую.
– Эй, Мари! – позвал Наиль из гостиной.
– Что?
– В следующий раз можешь научить ее рисовать что-нибудь круче? Например, дракона?
– Чисть стену, Наиль, – крикнула я в ответ, смеясь.
Влада тут же подхватила мой смех, заполнив кухню своим заразительным хихиканьем. Я посмотрела на них обоих, моих совершенно несовершенных, но таких любимых людей, и почувствовала, как тепло растекается по груди.
Когда-то я сомневалась, стоит ли давать Наилю второй шанс. Но, глядя на них сейчас, я знала одно наверняка: это было самое правильное решение в моей жизни.
