И травка эта цветёт медными цветами. Точь-в-точь как твои дивные кудри.
Девушка устало вздохнула. Возвела очи к потолку.
— Только за сегодня я слышала это трижды, — она сердитым жестом показала мне три пальца. — Это трактир моего отца. Не держи меня за обслугу, к которой можно запросто приставать. Побереги силы.
— И в мыслях не было, Рута, — честно заверил я. Кот под лавкой в это время выразительно зафыркал. — Но от ужина я бы не отказался. Равно как и от ночлега в вашем уютном заведении.
Кто-то смачно рыгнул.
Кто-то заржал конём.
Кто-то плеснул пиво в лицо собеседнику.
Кто-то выругался самым богохульным образом.
Рыжая девица покачала головой. Но всё же сменила праведное возмущение на милость.
— Комната осталась одна последняя, на втором этаже, — припомнила она. — Не самая лучшая, скажу как есть. Но крыша там не течёт. Зато в нашем заведении вкуснейшее жаркое.
— Да что ты говоришь, — я продолжал ласково улыбаться Руте, ничего с собой поделать не мог. Во-первых, она показалась мне весьма хорошенькой. Во-вторых, эта шуточная фраза про то, что я старею, отчего-то задела за живое. Хотелось доказать самому себе, что это далеко не так. — Так уж и вкуснейшее?
— На весь городок славится, — заверила меня дочка трактирщика. Она тоже невольно окинула меня оценивающим взглядом, под которым я выпрямился. — Нынче ничего уж не осталось. Но завтра будет обязательно.
— А сегодня что посоветуешь взять? — я вкрадчиво понизил голос и приметил лёгкий румянец на её щеках.
Рута чуть наклонилась ко мне, подыгрывая. И будто бы даже позволяя оценить взором глубину ворота у её платья. Ткань была простой, без вышивок и украшений, но скрывала весьма благостный простор для фантазии. Даже два привлекательных простора, если уж совсем не стесняться.
— Возьмите… почки, — Рута приподняла брови.
— Почки? — я закусил губу, не в силах отвести взора.
— Телячьи. С капустой и жареной картошкой. И сидр. Я принесу получше. С медком, — последнее слово рыжая бестия произнесла с томным придыханием.
А потом она вдруг выпрямилась. Упёрла руки в бока. Да и засмеялась надо мной, запрокинув голову.
Я дождался, пока она закончит потешаться. А потом сокрушённо вздохнул.
— А я понадеялся, что ты меня вечером до комнаты проводишь, медовая Рута.
— Боишься заблудиться? — она снова усмехнулась. Кажется, моя игра веселила её всё более.
— Просто уверен в этом. Так покажешь дорогу одинокому страннику после ужина?
— Возможно, — она прищурила серые очи. — А у тебя-то будет, что мне показать в ответку?
— Вот сама и проверь, — я поймал её за руку. Ненавязчиво погладил большим пальцем тыльную сторону ладони. — Захочешь, останешься. Не захочешь, неволить не стану.
Какое-то время Рута изучала меня. Вероятно, гадала, какого я достатка и рода занятий. Думала, безопасно ли со мной или я поступлю с ней, как иные мужики, охочие до женских прелестей без всякого разбору и взаимного согласия. Меч мой оглядела. Наклонилась, принюхиваясь. Пах я свежо и ладно после бани, потому нисколько её не стыдился.
— Посмотрим, — уклончиво ответила дочка трактирщика. А затем направилась в сторону кухни, чтобы принести мне ужин.
По правде говоря, в животе уже урчало. А эти заигрывания только подстегнули мой аппетит. Я бы так и сидел в смиренном ожидании телячьих почек и мечтаниях о прелестях рыжей красавицы, если бы не одна мелочь.
Ощущение сродни навязчивому зуду. Такое, что усиливается и отступает, точно комариное жужжание над ухом. Я знал это подсознательное чувство. Означало оно слежку. Чьё-то пристальное внимание. Недобрый глаз.
Я принял самый скучающий вид, на который только способен. И оглядел переполненный зал. Будто бы от нечего делать. А сам искал. Пытался вычислить человека. И вдруг уловил непросто любопытный взор. Магию.
Только стоило мне повернуть голову в сторону источника чар, как увидел лишь силуэт. Фигуру в плаще с капюшоном, выходящую прочь из трактира.
Я заспешил следом. Да только стоило мне оказаться посреди пустого ночного двора, как вокруг меня плотным пологом сомкнулись дождевые капли. Ливень усилился. Зашумел по траве, принося свежесть. Забарабанил по крышам. И заставил меня воротиться внутрь постоялого двора. Если кто-то и следил за мной, то успел скрыться.
Только на том мои приключения в сей вечер не завершились.
Стоило оказаться в зале среди людей, как дорогу немедля заступил невысокий сухопарый паренёк при полном боевом облачении Белой рати. Я бы дал ему годков семнадцать. Он бы дал мне в глаз. Ежели судить по гневливому настрою.
— Валил бы ты отсюда, — вместо всяких приветствий процедил молодой белоратник. — Да как можно скорее. Мы сами дело раскроем.
Я дёрнул бровью.
Смотрел парнишка на меня снизу вверх. Чуть выше плеча мне доставал своей коротко стриженной макушкой.
— Пошутил бы я про то, как бы ты о меч свой не поранился, если бы понимал, о каком деле речь идёт. Да не стану. Подвинься-ка, мне ужин принесли, — я отодвинул парня плечом и прошёл к своему столу.
Рута уже поставила тарелку и кружку сидра и искала меня взглядом.
Я поблагодарил девушку и расплатился. А затем с лукавой улыбкой напомнил ей о том, чтоб не забыла меня проводить до комнаты. Рыжая девица только усмехнулась, а затем ушла к другим посетителям. Я же принялся за трапезу.
Ратник тем временем вернулся на своё место у окна. Сел ко мне вполоборота. Кажется, присутствие Ловчего его раздражало, как уже заведено. Но задирать меня и вызывать на открытый конфликт в его планы не входило.
— Давай уйдём, пока не поздно? — раздался из-под моей лавки тихий голос.
Я наклонился ниже над тарелкой и пробормотал:
— Здесь нейтральная территория. Он не нападёт, не страшись.
Кот ничего не ответил. Но я был уверен, стоило мне заглянуть вниз, и увижу его топорщащиеся усы и шерсть дыбом на загривке. Варгин боялся белоратника пуще любой нечисти. С его собратьями разговоров не вели. Убивали сразу. Потому беседовать с ним не стал, дабы не привлекать лишнего внимания в столь людном месте.
Я неспешно доел предложенное угощение. Выпил весьма недурной яблочный сидр с мёдом. А после подозвал Руту. Планировал заплатить за ночлег и отправиться спать восвояси. Дочка трактирщика наклонилась ко мне и с игривой улыбкой прошептала:
— Поднимись по лестнице. В коридоре направо и до самого конца. Твоя комната последняя слева, —
