и старушечий голос откликнулся:
– Алло! Кто там?
Я назвала имя матери, и через несколько секунд она взяла трубку.
– Мама, это я. Ты оказалась права. Я сделала выбор. Если дадите мне возможность скрыться вместе с Димкой, я готова передать бизнес тебе. Прямо завтра, в девять утра, буду ждать вас с отцом у нотариуса на Советском проспекте, рядом с краеведческим музеем…
Кровавая развязка
Я прохаживалась по тротуару у дверей нотариальной конторы, зябко передёргивая плечами от сырой августовской прохлады. Внутренне я была сжата в пружину. Решение принято и отступать некуда, а там – будь что будет. К утру моей третьей бессонной ночи тучи разогнало ветром, и сейчас из-за здания почтамта на небо неуклюже выкарабкивалось солнце.
Спешащий на работу народ уже рассосался с проспекта. Изредка и лениво прокатывали мимо авто и полупустые автобусы. У музея ритмично шаркала метлой дворничиха, да вдалеке култыхал по тротуару явно похмельный оборванный мужичок. Девять утра.
Метрах в двадцати у обочины бесшумно остановился «бумер», уже хорошо знакомый мне. Из него вышли трое и пошли к нотариальной конторе. На мать и неприметного убийцу Миху я даже не обратила внимания, потому что во все глаза глядела на своего отца, на человека, которого вижу первый раз в своей жизни. Никакого сомнения – мать не солгала мне. Это было похоже на сумасшествие: ко мне приближалось моё лицо. Это свои черты, как в кривом зеркале, я узнавала в пожилом мужчине, идущем мне навстречу. Высокий, чуть сутулящийся, седой и коротко стриженый, лоб изборождён морщинами, угловато выступают скулы. Но карие глаза, доставшиеся мне от него! Но рисунок губ, даже упрямо и напряжённо сжатых, – тоже, как у меня!
Слёзы навернулись на мои глаза. А отец вдруг, не доходя ещё метров десяти, заметил моё состояние и одобряюще улыбнулся мне. За эту мелочь, за эту улыбку я разом простила ему всё. Никакие деньги, никакие смерти не шли в сравнение с едва приметной улыбкой родного человека, чья кровь сильными толчками бежала во мне. В доли секунды я решилась отказаться ото всех договорённостей и всё переиграть, метнуться навстречу, предупредить его об опасности…
Я опоздала. Поравнявшийся с идущими похмельный мужичонка незаметным движением выбросил руку и резко ударил Миху ножом в бок. Тот по инерции, уже предсмертно заваливаясь на асфальт, успел выхватить пистолет и выстрелить, но пуля ушла вверх, куда-то в кроны тополей. Тут же у тротуара истошно завизжали тормоза подлетевшей машины, и двое крепких молодых парней выскочили из неё, стреляя на ходу. Соляным столпом я замерла на месте, не в силах шевельнуться. Я видела, как отец толкнул мать, спасая её от пуль, как сам он переломился пополам, схватившись за живот, и рухнул вниз. Ни мокром асфальте под ним моментально начала растекаться лужа крови.
Длилась вся бойня, наверное, не больше минуты, но звук для меня выключился, и время вдруг стало вязким и плотным. Не осознавая своих действий, я подошла к отцу и тронула его седые волосы. Опомнилась оттого, что один из нападавших тащил меня за руку к машине, а второй уже засовывал туда вопящую и отбивающуюся мать. Не успели захлопнуться дверцы, а мы уже рванули с места в переулки. Последнее, что я ещё успела запомнить, теряя сознание, – это то, как билась в истерике и беспомощно колотила куда попало невозмутимых киллеров…
Постскриптум на бегу
Романы обычно принято заканчивать описанием того, как в дальнейшем сложились судьбы героев. Я не буду оригинальна.
Когда я очнулась от обморока, мы ехали уже в другой машине по дальней городской окраине. Оказывается, по номеру телефона люди Гамлета ещё ночью вычислили квартиру, которую снимали в Кикиморово мои родители. Когда они выехали утром на встречу со мной, бойцы Гамлета устроили налёт на квартиру, но никого в ней, кроме полусумасшедшей старухи-хозяйки, не обнаружили. Димку моя предусмотрительная мамаша спрятала в другом месте. Поэтому Гамлет на ходу усложнил задание, приказав во что бы то ни стало захватить мать живой. Оказавшись безо всякого прикрытия и под дулами пистолетов, она не стала запираться и указала неприметный барак в Кировском районе, где целым и невредимым дожидался меня мой сын.
Забегая вперёд, скажу, что через неделю, забрав тело отца, мать вернулась в наш родной город. Разборки разборками, но Гамлет сделал всё для того, чтобы она смогла беспрепятственно получить в морге и достойно похоронить своего любимого, вора до последнего мига.
После переговоров с Гамлетом Толя Гриф согласился сесть на очередной немаленький срок, с тем условием, что в зоне его будут постоянно снабжать всем необходимым и постараются вытащить оттуда условно-досрочно. Через несколько дней бойцы Гамлета подвезли его прямо к воротам областного УВД. Анатолий Гриневич отправился делать явку с повинной и рассказывать, как ради шантажа он подбросил наркотики бизнесмену Градову, а затем, скрывая следы, убил своего сожителя Сашеньку, бизнесмена Карабанова и сотрудника милиции Проскурина, то есть Валерия Петровича.
Опять-таки забегая вперёд, сообщу, что Грифу отмерили немалый срок – двадцать пять лет. Если бы не отменённая у нас смертная казнь, он наверняка получил бы «вышку». А так – просто повезло.
После признаний Гриневича моего Володю выпустили на свободу, и по этому громкому уголовному делу он проходил уже в качестве потерпевшего. Сейчас, когда шумиха в прессе поутихла, Володя в спешном порядке сворачивает все наши дела в Кикиморово и распродаёт недвижимость. После гибели Лёхи Карабанова отношение к Градову в областной администрации резко охладело, и, вероятнее всего, перед нашим угольным бизнесом вскоре зажжётся красный свет. Ну ничего, ещё несколько месяцев, и мы уедем из этого города, чтобы никогда не вернуться сюда.
Гамлета, после того, как всё благополучно закончилось, я больше не видела: все дальнейшие вопросы с ним решал Володя. Это было уже не моего ума дело – достаточно и того, что я со своими женскими эмоциями ухитрилась не испортить всё окончательно, и мы выбрались из этой истории хоть и с большой кровью, но с минимально возможными финансовыми потерями.
Димке скоро будет семь, и я готовлю его к школе. Детская память текуча, и, скорее всего, в ней не удержатся люди, которые лишь полдня были его дедушкой и бабушкой.
Я исполнила своё обещание и с переменным успехом попыталась изменить жизнь бомжей, которые в безвыходной ситуации помогли мне. Генок, с огромным чувством собственного достоинства, хоть и поблагодарил меня, но заметил, что в помощи коммерсантов не нуждается, – у него своя, воровская судьба. Отказались от переезда в предложенную мной новую квартиру доктор Скопов и его Галя – имеющийся образ жизни вполне устраивает их. Правда, по выходным Юрий Витальевич с женой иногда приходят к нам, и буйный доктор шокирует наших гостей высказываниями и привычками, благоприобретёнными в теплотрассах. Зато бомжу Димасику я помогла вылечиться от экземы и пристроила его в нашу угольную фирму. Что касается наркоманки Любани, мы положили её на дорогостоящую операцию по очистке крови, а затем я взяла её продавщицей к себе в «Экстаз», который недавно вновь открылся. Пока Любаня держится.
…Есть на городском кладбище скромная могила, которую я навещаю чуть ли не еженедельно. Там лежит человек, которого я могла бы полюбить и который погиб из-за меня – Валерий Петрович, честный мент. Где находится могила моего отца – не знаю, больше встречаться с матерью нам не довелось. Но живу и окончу свои дни с сознанием того, что я – отцеубийца, что на Страшном суде, который совсем скоро придёт вслед за концом света, я получу за свой смертный
