– Ну… – начал Грибивский.
– Баранки гну… – ответил ему Кирилл.
Возможно, что они дальше бы препирались, но из комнаты вышел Лебедь.
– Долго же вы ехали, господа… – сказал он им вместо приветствия.
– Нужно было вас проверить, – ответил Грибивский.
– Проверили? – переспросил Лебедь.
– Вы, слава богу, человек нам известный, а вот ваш спутник.
– Для начала, он мой племянник, – неожиданно для Павла сказал Лебедь.
– Это меняет дело… Вот ваши паспорта. До Берлина добираетесь через Стокгольм…
– Деньги привезли?
– А у вас что, своих денег нет?
– Если бы я не утопил их в болоте, то не сидел бы здесь в ожидании ваших паспортов, а давно был бы в Берлине.
– Деньги мы привезли тоже, – начал уже Андриевский, раскрывая свой баул. – Пересчитайте и распишитесь в получении. – И он начал выкладывать на стол пачки денег. Это были немецкие марки.
Возвращение в реальность: Дача Судоплатова
Генерал и Кирилл все еще общались, находясь в кабинете.
– Он назвал вас племянником? – удивился Кирилл. – Вы об этом заранее договаривались?
– Нет, это была его личная инициатива. Прямо скажем, для меня неожиданная. Я уже заметил, что он обладал феноменальной способностью очень быстро переваривать любую полученную им информацию, а по складу своего характера делал оригинальные выводы и совершал часто непредсказуемые поступки. Скорее всего, я ему действительно уже был нужен. И скорее всего он догадывался, что я чекист.
– А что, если Лебедь уже увлекся начавшейся игрой и видел себя в роли этакого супершпиона на службе ОГПУ.
– Возможно. Думаю, что авантюристическому складу ума этого решительного офицера было скучно в роли главного представителя ОУН на Украине, скучно совершать эти бессмысленные и постоянные инспекционные поезди, а главное, ничего не делать. Он скорее всего почувствовал азарт настоящего охотника. То есть мысленно уже проигрывал саму возможность своего перехода на сторону красных лишь с целью попытаться переиграть хваленую немецкую военную разведку. А я ему был необходим как возможная наживка.
– Получается, что вы стали просто необходимы друг другу, – продолжил Кирилл, развивая мысль генерала.
– Именно так. Иначе для чего тогда он начал рассказывать мне о том, как они с Коновальцем похозяйничали на Украине. А когда разговор коснулся его ухода вместе с Коновальцем и Петлюрой из окружения, в которое они попали в балке Туманная, он вдруг сказал, что им помог один из сотрудников ЧК, который убил стоявшего с ним рядом красноармейца из оцепления. Я тогда промолчал, не стал показывать, что это меня интересует, но уже понимал, что Лебедь начал какую-то собственную игру. И тут важно было не прозевать момента, когда он захочет меня обменять на более крупную фигуру.
– Иметь такого человека на своей стороне – это как подарок судьбы, – сказал курсант.
– Согласен, но эта игра должна была вестись не по его, а по нашим правилам.
– Это верно. И как же вы добрались до Берлина? – мгновенно поменяв тему, спросил курсант Карпицкий.
– Не без приключений… Паспорт, который мне дали на имя Николоса Баравскаса, был выданный литовскими спецслужбами по просьбе руководства ОУН, а вот о чем они думали, когда подбирали фото этого Николаса?
Воспоминания: Порт Стокгольма. Причал
Младший офицер уже возвращал паспорта пассажирам, которые прошли пограничный контроль. Увидев явное несоответствие фотографии на паспорте, он остановился напротив Судоплатова в нерешительности.
– Простите, вы жид? – в конце концов спросил пограничник.
– Нет, а это что-то меняет?
– Меняет… Глядя на фотографию в вашем паспорте, можно подумать, что сам Иисус снизошел на нашу землю…
На помощь снова пришел Лебедь.
– Тайная полиция, – тихо сказал он офицеру на финском языке. – Этот человек – русский шпион, мы следим за ним. Если вы не хотите сорвать важную операцию, то немедленно верните ему паспорт и улыбнитесь, чтобы он ничего не заподозрил… Ну же…
Паспорт Кириллу вернули, и офицер даже попытался улыбнуться.
Июнь 1935 года. Берлин. Конспиративная квартира Коновальца
Квартиру для Коновальца в здании Этнографического музея предоставила германская разведка. Вот вам и ирония судьбы. Немцы уже давно лелеяли мысль захвата наших территорий, оставив в резервациях лишь молодую и выносливую рабочую силу. И, помещая в этнографический музей террориста, не иначе как подспудно давали ему понять о том месте, которое он действительно в скором будущем заслужит.
Коновалец встретил их с распахнутыми руками. Он долго обнимался и целовал Лебедя. Делал это искренне и Кирилл даже увидел выступившие слезы на его глазах. Любопытно было и то, что Коновалец имел некое портретное сходство с Адольфом Гитлером. А может быть, поняв о своем сходстве, стал и сам стараться ему подражать.
– Как же я рад, Василь, что тебе удалось бежать, а мне снова обнять тебя на дружественной нам немецкой земле. Поверишь, но доверия нет никому. Ни своим, ни немцам. Постой, а кто этот молодой человек?
– Племянник…
– Он сидел с тобой? – уточнил Коновалец.
– Нет, он помог мне бежать, потом спас жизнь, когда в Финляндии я чуть не утонул в болоте…
– Рад приветствовать племянника моего боевого сотоварища в борьбе за свободу нашей Украины.
– Хай живе вильна Украйна! – мгновенно произнес Павел уже знакомые нам слова.
Коновалец тут же зацеловал
