страсть, это сплошные зеркала, и мне прекрасно видно, как выступили не только мышцы на его руках, но и вены. Картинка с собственным скрученным телом и его силой заводит еще сильнее. Эмоции просто зашкаливают, наверняка сказывается и место, и необходимость проглатывать стоны. Я кончаю первой, вцепляюсь в плечи Андрея и издаю странный глухой звук сквозь сжатые зубы. В тот момент Андрей целует меня, ставя под сомнение способность кончить молча. Всего пару движений, и Андрей шумно выдыхает мне в ухо.
Положение у меня не из удобных, но я и так умудряюсь устроить голову у него на шее. Хотя кому жаловаться? Это Андрей все еще держит меня на руках.
— Давай, ставь вниз, — смеюсь я и получаю еще серию поцелуев. Оказавшись на пошатывающихся ногах, добавляю: — А ты умеешь удивить.
— Тебе понравилось?
— Еще спрашиваешь. Очень. А тебе?
— Да. В жизни не делал ничего более безумного.
— Ну пошли, безумец, — смеюсь Андрею на ухо.
— Пошли, только нужно где-то найти тебе салфетку.
Мы вместе смотрим на стекающую каплю спермы в области моей коленки.
— Зачем? — улыбаюсь я, поддергивая бровками.
Вытираю двумя пальцами, а затем облизываю с дурацкой улыбкой на лице. Улыбка Андрея не дурацкая, она вызывает электрический заряд внизу живота. Черт, только что же был оргазм, куда новое возбуждение?
Андрей покупает мне это платье, я иду прямо в нем, идем мы к выходу. Неожиданно Андрей хватает мою руку и притягивает к губам, чтобы осыпать поцелуями.
— Думаю, они догадались, — говорю я. — Мои стоны местами были недостаточно тихими.
— Ну и пусть.
— Подумали, что с любовницей развлекался. С женами в примерочных не трахаются.
— На самом деле с любовником развлекалась ты, — усмехается Андрей. — Никогда бы не подумал, что стану любовником бывшей жены. Эта роль, определенно, не для меня. Менее компетентного любовника сложно представить. Какой вот из меня любовник?
— Идеальный, — воодушевленно встряхиваю волосами. — Красивый, богатый, решительный и очень, очень, очень сексуальный.
Андрей смеется, я же беру его лицо в руки и целую так, что язык немеет.
Глава 19
Ужинаем в ресторане, такое платье обязательно нужно выгулять. Забываю о времени, когда Андрей набрасывает варианты, куда бы мы могли слетать на этих выходных. К Кристине за Мишуткой мы приезжаем в девять вечера, и я ужасно расстраиваюсь, что он уже спит. Чувствую себя никчемной мамашей, ну что за эгоистка могла наслаждаться жизнью вдали от своего малыша?
Решаем не будить ребенка, но Андрею приходится согласиться с моим условием приехать за Мишуткой рано утром. Всю дорогу домой Андрей успокаивает меня, говорит, что я не сделала ничего плохого. Мне все равно тревожно, еще никогда не отлучалась от Мишутки на целый день. Отпустить вину помогает Кристина, которая сбрасывает два десятка видео. Смотрю с улыбкой, как они веселились в течение дня, как скакал Мишутка по дому и играл на детской площадке. Похоже, он отлично провел время со своей тетей, завтра посвящу весь день только ему.
Как только вхожу в квартиру, включаю приятную музыку и напяливаю туфли на каблуках. Еще крашу так и не зажившие губы красным. Хочу шикарный антураж для этого вечера. Считаю, что если бежать от себя, то бежать надо на двадцатисантиметровых каблуках и под отличный саундтрек.
— Откроем бутылку хорошего вина? — гладит мои голые бедра Андрей.
— Можно.
— Минутку — и все будет готово. Мира, какая же ты красивая.
Андрей целует меня в шею, не то, чтобы оставить помаду на губах, не то по менее очевидным причинам. Он уходит в каморку с целыми стеллажами, забитыми коллекционным вином, а я касаюсь влажного места от его поцелуя. Звонок в дверь бьет дрожью по позвоночнику. Я знаю, кто это, поэтому и подхожу. Каждый вдох обрывается на половине, даже устойчивость каблуков онемевшие стопы подвергают сомнению. Только холодеет спина и дрожат ноги вовсе не от страха. Я ненавижу всей душой того, кто в очередной раз собирается содрать заплатки с моей разодранной жизни.
Не хочу ненавидеть наедине, хочу ненавидеть ему в лицо, поэтому срываю защелки замка и рву дверную ручку на себя. Возможно, этой двери лучше было бы остаться закрытой, но уже поздно. Весь в черном с приумноженной щетиной и идентичным моему невменяемым взглядом, Дима входит вглубь коридора.
— Приветик, зайка, — хлопает он пьяненькими злобными глазками. — Охуенно выглядишь. Какое шикарное блядское платье!
— Блядское, — подтверждаю ядовитой улыбкой.
— Кусков пять зелени стоит?
— Тридцать, — цежу сквозь зубы с непомерным удовольствием.
— Нихуево, — присвистывает Дима. — Признай, что соскучилась. И я пиздец, как скучал. Мы же с тобой, как ебучие котики, что складываются калачиками в пушистое сердечко. Каждый день так пушисто мурлыкали друг другу на ушко, а тут третий день непонятно где таскаешься. Ну давай, блять, задирай свое блядское платье, становись раком. Не переживай, один за двоих справлюсь, выебу незабываемо.
— Дима, иди ты нахуй, — не перестаю улыбаться я.
— Мы же так и не потрахались в этих сверкающих хоромах, давай исправим? Когда еще такая охуительная возможность выпадет?
Не успеваю отскочить, как Дима стискивает меня всю целиком. Он тянет меня одновременно и за бедра, и за талию, успевает заламывать руки, которыми пытаюсь расцарапать ему лицо. Его подбородок дрожит от ярости так же, как и мои стопы, замкнутые в неустойчивых туфлях.
— Пусти, блять! Отпусти меня!
Хоть Дима и скручивает меня, сексуальный подтекст улетучивается. Он просто смотрит мне в глаза, долго смотрит, а потом тихо говорит:
— Ребенка бери и домой.
Когда мне кажется, что за его ненавистью проскакивает боль, появляется третий участник.
— Отпусти ее! Я сказал: отпусти!
Похоже, Андрей сам дергает Диму за плечо, что позволяет мне выскользнуть из так называемых объятий. Пока они испепеляют друг друга взглядом, отхожу на дрожащих ногах и поправляю задравшееся платье. Страшное предчувствие сушит горло, я безумно хочу, чтобы дверь снова оказалась закрытой.
— Пошел вон! — орет Андрей. — Даже подходить к Мире не смей!
Андрей направляется ко мне и тянет руку, видимо, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке. Мне уже не до злости и ответной грызни, потому что я вижу, как идет пар из ноздрей Димы.
— Это ты отойди от моей жены, уебок! Плохо, сука, слышишь?! А так, блять, понятнее?!
В моей голове срабатывает сирена. Хочу орать и плакать, вместо этого стою с открытым ртом, хватая воздух. Дима наставляет на Андрей пистолет, его руку трясет, его самого покачивает от количества выпитого. На Андрея даже не смотрю, все жду, как рукой Димы убью ни в чем не
