дня, потом «спасибо за секс и иди лесом»». А потом просто жди.
– А если он не меня выберет, а ее.
– Лучше так, чем в подвешенном состоянии существовать.
Таня тяжело вздохнула, снова опустив голову на свои сложенные на столе руки.
– Что мне так не везет.
– Все обязательно наладится, – я протянула свою руку и сжала ее ладонь.
После работы я отправилась к Глебу. Он был уставший и вымотанный, но счастливый от своей очередной победы, сегодня он сделал первые шаги у опоры, о чем и сообщил, стоило мне переступить порог палаты.
– Ты молодец, – я присела на край кровати и поцеловала его коротко в губы.
– Все благодаря тебе, – и Глеб сильнее притянул меня к себе, чтобы поцеловать еще крепче. Тысяча мурашек пробежали по моей коже, когда его рука скользнула под мою одежду.
– Глеб, – выдохнула в его губы, разрывая поцелуй, – ты чего? А если кто-нибудь войдет?
– Вечерний обход только через полтора часа.
– А если…
– Просто запри дверь.
– Ты уверен?
– Как никогда. Я очень по тебе соскучился, – я улыбнулась и поднявшись повернула замок на двери, а возвращаясь к кровати уже снимала по пути блузу.
– Тебе не повредят нагрузки?
– Мне больше вредит воздержание, – усмехнулся Чернов и на дне его глаз заиграли привычные мне чертенята. Большего мне и не требовалось. Сбросив обувь, забралась к нему на кровать.
– Ты сверху, – усмехнулся Глеб, притягивая меня к себе и покрывая мою шею и плечо короткими поцелуями, от которых волнами через все тело проходило обжигающее тепло, оседающее внизу живота.
– Я в курсе, – улыбнулась в ответ, прижимаясь губами к его губам и только сейчас осознавая, насколько остро мне его не хватало все это время, каждый вечер, когда я ложилась в нашу с ним постель, мне его безумно не хватало, этих рук, этих губ, этих касаний.
После я сидела на его постели, а его голова покоилась на моих коленях, я перебирая пальцами его волосы дума о том, что я никогда в жизни не могла подумать, что именно этот мужчина станет моим миром, а ведь, возможно, это было предопределено уже давно, может, еще тогда, когда он нес меня на руках домой с замотанной в его футболку ногой.
– Я люблю тебя, – произнесла тихо, нежно проводя пальцами по его волосам, стараясь не потревожить его сон, – я тебя люб-лю, – еще более тихо и еще уверенней. А я просто слепая дура, которая ничего не хотела видеть дальше своей маниакальной зацикленности на совершенно безразличном ко мне человеке.
– Я тебя тоже, – неожиданно произносит Глеб, открывая глаза и мягко улыбаясь.
Мне так не хотелось уходить от Глеба, что я едва не опоздала на последний автобус. Домой я возвращалась настолько окрыленная и все в мыслях о Чернове, что даже не сразу заметила, что у подъезда меня уже ждали.
– Ну, привет, Яна, – пренебрежительно произнесла Ангелина.
– И тебе здравствуй! Чем обязана?
– Этим, – и она ткнула мне в лицо телефоном, на дисплее которого была та самая фотка из бара, где Соколов полез ко мне целоваться.
– На дату фотки посмотри, прежде чем концерт закатывать, – произнесла, отводя ее руку в сторону.
– Да мне плевать, мы уже были вместе с Антоном. А ты была с Черновым.
– И что?
– А то, что если я тебя рядом с Антоном хоть раз увижу, я это фото Глебу отправлю.
– Слушай Ангелин, меня внимательно, во-первых, Глеб в курсе о существовании этой фотографии и не только ее, во-вторых, на ней не я к твоему благоверному подкатываю, а он свои яйца удержать не мог, в-третьих, мне плевать с высокой колокольни и на твоего мужа и на тебя. Поэтому исчезни ради Бога. Ты бы еще фотки с детского сада притащила, там тоже есть, где он девочку целует, иди найди, будет повод сцену ревности устроить. – И отодвинув ее в сторону, открыла дверь подъезда и пошла домой.
Глава 21
Глеб шел на поправку, с каждым днем его состояние улучшалось и уже к концу следующего месяца он смог передвигаться с помощью опоры и его, наконец, выписали домой. Моей радости не было предела, с работы я теперь не шла, а бежала, летела, мчалась, паря от счастья потому как дома был человек, который меня ждал и с которым я не хотела расставаться ни на секунду. В мое отсутствие с Глебом сидела его мама, несмотря на то, что он был против и убеждал всех, что он в состоянии справляться со всем сам, мама все равно приходила, как и его отец. Они помогали ему спускаться к машине и возили его три раза в неделю на продолжение реабилитации, и на прием к лечащему врачу в клинику.
Судебные тяжбы, наконец-то закончились, человек, который сбил Глеба, был признан виновным, понес наказание и выплатил денежную компенсацию за причиненный вред. Но радость от этого не была такой сильной как оттого, что Чернов наконец-то вернулся домой.
– Без тебя в этой квартире было неуютно и одиноко, – произношу между делом за ужином, мягко улыбаясь Глебу.
– Не думал, что когда-то услышу от тебя подобные слова, – в его глазах искреннее удивление и тепло.
– А я не думала, что когда-то их произнесу, – коротко целуя его и убирая тарелки со стола.
После произошедшего наши отношения изменились, на смену голой страсти и неутолимой жажде к друг другу пришло что-то более крепкое, ценное, весомое, то что наполняло наши отношения искренним теплом, нежностью и заботой.
***
Яна изменилась, я каждый день наблюдал за ней, как она готовила ужин, поливала цветы или просто сидела за ноутбуком, кропя над взятой на дом работой, и понимал, что передо мной совершенно другая девушка, гораздо взрослей, гораздо сдержанней, гораздо искренней, чем раньше. Она сделала для меня то, на что не каждая девушка ее возраста решится, она осталась рядом и верила в мое выздоровление, когда даже я сам потерял на это надежду. Она отбивалась от назойливых вопросов, от больного людского интереса одна и ни разу мне не пожаловалась ни на что. Приходила в палату, улыбалась, интересовалась, как прошел мой день, подбадривала меня и ни
