Объятие было настолько тесным, что мне показалось, он меня больше не отпустит. Но это было хорошо. Я не чувствовала себя стеснённой, совсем наоборот. Его крепкие объятия поддерживали меня. Его руки не позволяли мне упасть.
Моё дыхание стало спокойным, а слёзы больше не текли. Я перестала дрожать и, стыдясь, прятала голову на плече у Генри. Он не должен видеть меня такой. Заплаканной, с красными глазами и раздражённой кожей, с соплями, которые текли из носа, и потрескавшимися губами, ставшие такими из-за того, что я их кусала. Я легко проглотила жвачку и сейчас могла лучше дышать. Моё сердце всё ещё быстро билось, но чем больше мы стояли так, тем спокойнее становилось, и, в конце концов, сердцебиение стало совершенно нормальным.
Объятие Генри стало менее крепким, и он начал гладить меня по волосам. Эти ощущения были просто замечательными… Я не знала, как долго мы так стояли до того момента, как я полностью успокоилась. Объятие Генри становилось всё свободнее и свободнее, пока, наконец, я не очнулась и не отпустила его.
— Твоя рубашка вся в моих слезах… — сказала я и посмотрела на мокрое пятно на груди Генри.
— И вся в соплях, — пробормотал Генри. Когда он это сказал, я просто уставилась на него. Генри улыбнулся мне и поднял руки, чтобы провести по моим щекам. Он мягко погладил меня по лицу и убрал несколько прядей волос, приклеившихся к моей коже.
— Мне жаль. — Я уклонилась от его заботы и схватила несколько платков из коробки, стоящей на моем столе, чтобы вытереть лицо. Я также предложила несколько Генри.
— Похоже, теперь её только в стирку… — пробормотал он, но, несмотря на это он взял платки, чтобы грубо промокнуть рубашку.
— Завтра я первым делом брошу её в стиральную машину, тогда ты сможешь… — что я здесь, собственно, делаю? Я закрыла лицо одной рукой, спокойно вдохнула и выдохнула. Почему я плакала? Ничего же не произошло! Я хотела поцеловать Кристиана, и он не сделал мне больно. Генри пришёл вовремя. Но если бы он не пришёл, что-то бы случилось?
— Там ещё остался торт, — сказал Генри.
Я чувствовала, что он смотрит на меня, но не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Эта ситуация была такой неловкой для меня! Смогу ли я снова когда-нибудь смотреть на него? Как раньше? Когда он хотел уйти, я удержала его. Подобно рефлексу, я схватилась рукой за его майку, и он остановился.
— Не уходи сейчас… пожалуйста, — пробормотала я. Это просто вырвалось. Откуда оно вообще взялось?
— Хорошо… — сказал Генри и отступил на шаг. Снова воцарилось молчание. Я не знала, что должна сказать. Наверное, лучше было бы позволить Генри уйти. Он нервничал из-за моего детского поведения.
— Спасибо, — сказала я тихо, почти шепотом.
— Не за что. Я всегда хотел ему врезать, это был отличный момент! — он засмеялся и подошёл к моей кровати, чтобы посмотреть на шкатулку. — Кристиан на неё сел? — Генри открыл шкатулку и посмотрел на вмятины.
— Да. Жаль, что она больше не играет мелодию. Я пробовала подкрутить её, но она, наверное, уже испорчена. — Я подошла к Генри и села рядом.
— Я починю. У моего отца достаточно инструментов дома. Я разберу шкатулку и посмотрю, что не так. Может быть, там можно что-нибудь заменить. В крайнем случае, я куплю тебе новую.
— Но это же не ты сломал её. — Почему он хотел купить новую?
— Я ударил его. Если бы я ударил Кристиана иначе, он бы упал на пол, а не на полку. Поэтому я тоже виноват. Кроме того, я хотел бы снова видеть, как ты улыбаешься. — Когда Генри это говорил, он печально мне улыбался. Его взгляда я долго не выдержала и опустила глаза к полу, я также должна была улыбнуться.
— Ты классный, — выдохнула я и скользнула ближе к Генри, так, что моя голова лежала на его плече. Я закрыла глаза. Мы сидели так некоторое время, пока я не поняла, каким встревоженным был Генри. Он будто бы оцепенел. Конечно, это положение было для него совершенно неудобным.
— Знаешь, что я сейчас хочу? — спросила я его и выпрямилась снова. Мы смотрели друг на друга, а я широко улыбнулась. — Торт и алкоголь! — прошептала я и с триумфом вскинула кулак.
— Алкоголь? — спросил он меня.
— Ну и торт!
— Да, но алкоголь? — Генри, казалось, растерялся, а должен был засмеяться.
— Я хочу попробовать. Сейчас мне шестнадцать, а вчера я не попробовала ни капли. Я вообще никогда не пробовала. Хотя один раз я понюхала алкоголь и могла бы выпить, но струсила. Мои родители вернутся уже завтра вечером… до их прибытия я бы хотела перепробовать выпивку в баре.
— Перепробовать? — скептически повторил за мной Генри.
— Да. Всего понемногу. Пиво, шнапс и всё, что там есть. Джин, водку, вермут (прим. — Вермут — креплёное вино, ароматизированное пряными и разными лекарственными растениями), шампанское, кьянти (прим. — Итальянское сухое красное вино, производимое в регионе Тоскана, преимущественно из винограда сорта Санджовезе и имеющее категорию «названия, контролируемого по происхождению» — Denominazione di Origine Controllata e Garantita)! Кир (прим. — Коктейль из белого сухого вина и черносмородинового ликёра Creme de Cassis)! Ах, их так там много стоит. — Да, это было моей целью! Если с поцелуем всё получилось не так, как я думала, по крайней мере, я хотела напиться.
— Эм… — Генри колебался.
— Я не хочу напиться до алкогольной комы. Только по одному глотку каждого напитка, понюхать, попробовать один раз. Возможно, мне это не так уж и понравится, но я смогу хорошо спать сегодня ночью.
— Итак, если ты действительно решилась попробовать всё подряд в баре своего отца, то ты точно будешь хорошо спать. — Генри улыбнулся и встал.
— Я не знала, что ты пьёшь? — это было нечто новое для меня. Хотя Генри однажды рассказывал, что он время от времени пил пиво со своими друзьями, но, кажется, у него было больше опыта, чем он говорил мне, так как он ухмылялся.
— Ну, я баловался как-то раз… — Генри пожал плечами и ещё шире ухмыльнулся.
Я сделала большие глаза и рассмеялась.
— Только иногда. Один раз в месяц или около того. Но не больше. Я могу стоять после этого, даже если земля качается время от времени. — Мы оба рассмеялись.
Это было замечательно — чувствовать счастье, которое растекалось по моему телу, словно восход солнца над океаном. Это ощущалось так, будто огонь в моём сердце, который казался потухшим после действий Кристиана, вспыхнул снова. Этот огонь был тут, вспыхивал, отдавая своё
