бодро осведомился Кэл, перекатываясь с мысков на пятки, чтобы размять ноги. – Он тебя куда-то конкретно звал?
Доу фыркнул, хлопая себя по карманам в поисках, скорее всего, сигарет и ежась от холода.
– О, может быть, он даже нарисовал карту? Было бы весьма предусмотрительно с его стороны.
Джемма не стала обращать на него внимания: продолжила вглядываться в черные стены, словно они могли ей подмигнуть. Обычно Джемма доверяла интуиции, и сейчас та говорила: «Иди. Проверь. Ну же» Но еще Джемма доверяла здравому смыслу, хотя некоторые в это и не верили. И здравый смысл перечислял: «Идакансасы, боггарты, ифриты, кампиры, албасты, слогуте, бильвизы…» Доу был прав: маленький Купер, чей вес она до сих пор чувствовала в руках, вряд ли был настоящим. И тем не менее…
– Детка?
Она обернулась. Кэл смотрел на нее, слегка наклонив голову. Его желтая ветровка была неуместно яркой и оптимистичной в этом угрюмом запустении.
– Ты мне доверяешь? – спросила Джемма.
Кэл хмыкнул и снова пошутил:
– Вопросы все тупее и тупее.
Конечно, он ей доверял. Просто иногда ей хотелось это услышать, чтобы прочнее стоять на ногах. Люди думали, что ее раздражающая – ну да, и что с того? – самоуверенность зиждилась на том, что она никогда в себе не сомневалась, или на том, что она считала себя непобедимой. Это было не так. Вот в чем секрет: Джемма просто знала, что у нее есть тот, кто всегда подстрахует.
Джемма вздохнула и повела плечами:
– Ну, тогда нужно идти.
Кэл неуловимо поменял положение бровей, и для нее это было равнозначно разрешающей отмашке.
Достав фонари, они договорились разделиться: Джемма и Кэл – внутрь, остальные ждут на улице. Но для того, чтобы попасть в дом, сначала требовалось найти вход: и, держа ухо востро, они двинулись вдоль западной стены. На улице все еще стоял день, но сумрачный и ненастный, обещающий быстрые темные сумерки, весьма неприятные в таком местечке. Джемма пристально разглядывала стены: черный обгоревший камень, поднимающийся вверх, по центру – две декоративные башни, которые когда-то венчала высокая крыша. Какое-то воспоминание скреблось и царапалось внутри, пока Джемма не сосредоточилась на разросшемся справа кипарисовике: похоже, когда-то здесь шла живая изгородь. «Да, – подумала Джемма, – это я тоже видела. Я здесь была, смотрела… Куда я смотрела?»
…Башня возвышалась над ней, словно столб черного огня, уходящий в небо. Джемме казалось, что она не сможет рассмотреть ее вершину, даже запрокинув голову. Камень был черным, таким черным, словно сделан из самой черноты. А потом оказалось, что это и не камень вовсе: чернота шевелилась, извивалась, была живой. Джемма зачарованно протянула руку, чтобы дотронуться, но…
Джемма вскинула голову. Окно было на месте, но взамен горящего внутри света на высоте второго этажа зияла дыра.
– Черт, – пробормотала Джемма, не зная, куда кидаться: здание не выглядело так, будто в него можно просто войти. Обвалившаяся дверь главного входа оказалась заложена кирпичами, окна на первом этаже заколочены, до второго этажа не долезть: постройка старая, потолки футов пятнадцать, не меньше.
– Нам нужно туда. – Джемма указала наверх, в черный провал. – Наверх. Эй, вампир. – Она обернулась к Блайту. – Ты тут бывал, говоришь. Как забраться внутрь?
– Там дальше есть боковой вход, – пробормотал Блайт. – На кухню. Оттуда можно попасть в холл…
Слова «холл» для Джеммы оказалось достаточно, чтобы уверенным шагом сорваться с места.
Кухонный вход обнаружился в северной стене дома, со стороны утеса. Если бы не сплошной туман, поднимавшийся сюда с реки, можно было бы увидеть вдалеке Кэрсинор – мелькнула мысль, пока Джемма широкими шагами перескакивала заросшие каменные ступени. Тяжелые шаги Кэла позади позволяли ей просто двигаться вперед, не думая о том, что какая-то дрянь может напасть со спины.
Двери на месте не оказалось, только пустой дверной проем. Джемма включила фонарь – и его свет лег на каменный пол длинным конусом. Наскоро осветив помещение, она вошла внутрь.
Краска на стенах кое-где осыпалась хлопьями, но в большинстве своем время уже очистило верхние слои камней; на внутренней стене красным баллончиком была сделана надпись на ирландском. Из мебели внутри осталось только то, что не сгорело и не растащили: кирпичная печь, железные пласты полок, кое-где выдранных, раковина, упавшая набок. Свет фонаря обнажил мусор и висящую в воздухе пыль. Везде виднелись следы присутствия современных детишек: пустые пивные банки, упаковки от чипсов, бычки и осколки разбитого бутылочного стекла.
Когда-то это было помещением для слуг: на противоположной стене располагалась арка, ведущая в узкий коридор, а оттуда – на обвалившуюся лестницу, уходившую наверх. В девятнадцатом веке зажиточные дома в Европе все еще строились так, чтобы разделяться на две части: широкую, просторную и светлую – для хозяев и узкие подсобные коридоры – для прислуги. Здесь, на кухне, обычно висели звоночки, соединенные с комнатами, для того чтобы слуги могли оперативно добраться до своих господ в нужное место. «Лестница, – подумала Джемма, медленно выходя в коридор, – обычно вела к спальному этажу. А вот по главному коридору можно попасть в холл». Ей случалось видеть такие дома.
Пистолет она держала наготове, чтобы вскинуть его в ту же секунду, как в темноте что-то пошевелилось бы. Что могло быть лучше бельгийского браунинга, заряженного заказными соляными пулями, в доме, где кто-то мучительно умер?
Двигаясь вдоль коридора, они с Кэлом прошли несколько пустых проемов и пару уцелевших дверей. Под ногами то и дело хрустело стекло, пару раз пришлось оттолкнуть попавшие под ноги бутылки и жестяные банки – те откатывались с громким, раздражающим звуком.
– Надеюсь, мы не наткнемся на занимающихся непристойностями подростков, – заглядывая в очередную комнатушку, сказал Кэл.
– Непристойностями? – хмыкнула Джемма. – С каких пор ты подался в праведники?
– Я подбираю эвфе… эфве… Ты поняла. Ого, – присвистнул Кэл, поднимая фонарик вверх.
Коридор закончился.
Это место Джемма узнала сразу, несмотря на то что больше не было мебели в мягких чехлах, резных шкафов с хрустальными вазами внутри, лакированных половиц под ногами – ничего не было. Только тени, разгоняемые тусклыми полосами света, все еще обитали здесь, как и прежде. Прятались по углам.
– А ребята жили с размахом, да?
Помещение оказалось больше, чем выглядело во сне, – или, может, сказывались отсутствие мебели и исковерканные надписями пустые стены. Тем не менее в холле следы огня были не так заметны. Видимо, пожар начался не здесь.
– Да у детишек тут целая штаб-квартира…
Кэл высветил костровище на каменном полу, старую тахту и стопки кирпичей, выполнявших роль сидений. Джемма не обратила внимания: ее фонарь двинулся дальше, пока под свет из темноты не выступили ступени лестницы.
Пойдем. Пойдем. Пойдем.
– Джемма? – спросил Кэл из-за спины.
– Я помню это место, – ответила она, делая несколько шагов вперед, прямо на середину холла. Лестница была перед ней – та самая. Купер был наверху, звал подняться, кажется, а потом… Вроде бы направо…
Знакомая галерея угадывалась только в общих чертах: деревянные колонны исчезли, часть внутренних стен отсутствовала, а провалы в полу Джемма видела даже отсюда. Но все же это была она. Джемма могла точно указать место, где впервые увидела Купера. Казалось, он и сейчас был там, наверху, прятался в темноте.
– Как думаешь, пол меня выдержит?
– Надеюсь, что нет, – раздалось откуда-то из-за угла.
Джемма закатила глаза, прежде чем обернуться на арку, из которой они пришли.
– Мы решили идти за вами, – сердито сказал Норман, появляясь оттуда и воинственно держа перед собой кочергу. Джемма с Кэлом насмешливо переглянулись. – Вы что, не знаете самый главный закон фильмов ужасов? Вы разделяетесь – вы умираете!
– На самом деле это он решил идти за вами. – Вслед за ним появились Доу и молчащий Блайт под его конвоем.
– Где ты вообще это взял? – кивнул Кэл на кочергу в руках Нормана. Тот сжал ее покрепче с таким видом, будто кто-то собирался ее у него отнять. – И зачем она тебе?
– Из печи на кухне вытащил, – поделился подробностями Доу.
– Она железная, – нервно подчеркнул Норман. – Это страховка. Я же не ношу
