Книга Каменная принцесса - Девни Перри

Низ был застегнут на манжеты и закатан до середины икр. Эти отвратительные брюки не показывали и намека на изгиб ее бедер или форму задницы. За исключением того, что они, как ни странно, были не такими отвратительными и отчасти сексуальными, потому что были туго перетянуты красным поясом низко на талии, подчеркивая ее подтянутое телосложение.

Один рывок за пояс, и брюки оказались бы у ее ног. Вот почему они были сексуальными. Они искушали, они умоляли освободить их.

Серая майка Пресли была тонкой и обтягивающей и, к сожалению, прикрывала бретельки лифчика. Был ли он красным в тон ее поясу? Мое воображение рвануло с места, как спринтер со стартовых брусьев. Пусть это будет красный, впивающийся в гладкую кожу ее плеч.

— Как прошел твой день? — спросил я, когда она отпирала входную дверь, нуждаясь отвлечься, прежде чем я прикоснусь к обнаженной коже ее руки.

Она зарычала.

— Так хорошо?

— Я готова к тому, чтобы он уже закончился. — Она вошла в свой дом и включила свет, осветив прихожую, когда прошла по короткому коридору и повернула на кухню.

— Ты когда-нибудь бывала в соседнем доме? — спросил я, следуя за ней на кухню и ставя пакеты на стойку.

— Нет. А что?

— Все наоборот. Моя кухня находится на другом конце дома, а это значит, что окна наших спален выходят друг на друга.

Она искоса взглянула на меня.

— Неужели я услышу, как ты бормочешь имя какой-то женщины посреди ночи? Потому что, если это так, мне нужно будет купить новые беруши.

Я прижал руку к сердцу, делая вид, что оскорбился.

— Ты думаешь, я ворчун? Как ты могла? После всего, через что мы прошли, ты унизила меня до ворчуна. Я ранен.

Я скривил губы, когда она начала разгружать продукты.

У меня не было желания приводить к себе домой женщину, если только ее имя не рифмовалось с Уэсли, а фамилия с Ларкс. Каждая минута, проведенная с ней, интриговала меня все больше. Пресли редко делала то, чего я ожидал, и для парня, который довольно хорошо умел предугадывать реакцию других людей, это было освежающе.

Я полез в сумки, которые принес с собой, и достал буханку хлеба и пакет с молодой морковью. Затем еще один пакет с морковью. И еще один пакет с морковью.

— У тебя есть кролики?

— Нет. — Ее щеки вспыхнули, когда она выхватила пакет из моих рук. — Я просто люблю морковь.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы все это съесть?

Она пожала плечами и открыла дверцу холодильника.

— Не знаю. Неделя?

— Неделя? — Мои глаза выпучились. — Это больше моркови, чем я съедаю за год.

— Морковь полезна. Для твоего зрения.

— И она делает твою кожу оранжевой. Ты бы поладила с одной из моих племянниц. В детстве она любила морковь. Это было все, что она ела — морковь из тех маленьких стеклянных баночек. Пока однажды я не пришел навестить ее, и ее кожа не стала оранжевой. С тех пор моей сестре пришлось ограничить потребление моркови.

— Я регулярно ем такое количество моркови. Я выгляжу оранжевой? — Она помахала рукой вверх и вниз по своему телу.

— Нет. Не выглядишь. — Не оранжевая, но выглядела она чертовски аппетитно. У меня потекли слюнки от ее воображаемого вкуса. Держу пари, она была сладкой, а этот дерзкий ротик был бы вкуснее меда.

Мой взгляд остановился на ее губах, таких мягких и идеального бледно-розового оттенка. Я мог бы накрыть их своим ртом, посасывать до тех пор, пока они не приобрели бы свой собственный оттенок красного.

У Пресли перехватило дыхание, и она отвернулась, спеша выгрузить еще одну сумку, как будто услышала мои мысли.

Я повернулся к ней спиной, прячась, пока быстро поправлял свой член. Учитывая отношение, которое она демонстрировала, и это крепкое тело, находиться рядом с ней становилось все более и более сложно.

Чувствовала ли она это мучительное напряжение? Имела ли она хоть малейшее представление о том, как сильно мне хотелось швырнуть покупки на пол, взгромоздить ее на прилавок и взять в этот сладкий ротик?

Я резко втянул воздух через нос, укрощая свое возбуждение, пока оно не вышло из-под контроля. Если я не перестану представлять Пресли обнаженной, мне придется тащить свой возбужденный член домой. И принять холодный душ.

Мне действительно нужно было найти полотенца.

Позади меня Пресли шуршала сумками, открывая и закрывая шкафы, раскладывая свои вещи.

— Так что ты здесь делаешь?

— Помогаю разгружать пакеты.

— Нет, здесь. Типа, в соседнем доме. Я думала, ты остановился в «Эвигрин».

— Я и остановился. — Я протянул ей буханку хлеба. — Мотели хороши для коротких натурных съемок, но я собираюсь пробыть здесь слишком долго, чтобы оставаться стесненным в одном номере. Его может занять кто-нибудь другой. Мне все равно нужно было больше места, и я не хотел покупать трейлер. Кроме того, недвижимость — хорошая инвестиция, а этот дом стоил дешево.

— Дешево? — Она напряглась. — Мне потребовалось бы двадцать лет, чтобы окупить владение этим домом. Он не дешевый.

Дерьмо. Когда-нибудь я закончу разговор с этой женщиной так, чтобы не вывести ее из себя.

— Прости. — Я поднял руку. — Я признаю, что мой взгляд на деньги искажен.

Мне приходилось следить за собой и в кругу своей семьи. Не раз я засовывал ногу себе в рот, когда речь заходила о богатстве. Мои родители и сестры гордились моими успехами, но не хотели подачек.

Я предложил купить моей маме новую машину. Она сообщила мне, что может сама купить себе автомобиль, большое мне спасибо. Несколько лет назад я переборщил с рождественскими подарками, купив каждой из своих сестер по бриллиантовому браслету. Они были любезны, но позже Матин отозвала меня в сторонку и сказала, что подарки были слишком дорогими. Очевидно, бриллианты делали все странным. Так что в прошлом году я купил каждой из них по новой модной кофеварке. За год до этого — домашние тапочки и поход массажный кабинет.

Единственным экстравагантным подарком, который я смог сделать за последние годы, было то, что я уговорил своих сестер и шуринов позволить мне оплатить обучение моих племянниц в колледже.

Теперь, когда я познакомился с Пресли поближе, я увидел в ней ту же гордость. Мое богатство никого не привлекало. Черт, оно, вероятно, работало против меня.

Тот трюк с кредитной карточкой в