«здесь», будучи в то же время «оттуда», требует серьезной работы как над утратой и скорбью, так и над местом, которое мы можем занять в стране, где мы не всегда чувствуем себя «как дома». Каждый аспект жизни может стать объектом трудностей в принятии, в освоении вещей и связей и в сохранении «своего», в то время как другие потеряли все. Но, как и во всех проблемах, связанных с потерей корней, их обретение на новом месте станет антидотом для этих тяжелых травм, где переплетается семейная и коллективная история, иногда к худшему, а иногда и к лучшему.
Генеалогическое время
Времени, как говорят ученые, не существует. В любом случае ясно, что оно не существует в бессознательном: прошлое – близкое или далекое – и настоящее смешиваются в нем согласно логике, которая не подчиняется рациональности и причинности. Законы, которые управляют его функционированием, не имеют ничего общего с теми, которые организуют время и пространство в «реальности». Именно поэтому мы можем быть связаны с другим веком, с другими психическими местами, сообщаясь с тем, что Юнг называет коллективным бессознательным.
Семейное бессознательное также составляет его часть, погружая нас с момента зачатия в «групповую» психику наших предков. Мы более или менее чувствительны к нему, и каждый развивает с ним различные отношения. Но уже сейчас можно понять важность временного измерения в этих бессознательных связях, которые привязывают нас к семейной истории. Даты, циклы, возрасты – все это будет определяющим в том, как каждый присвоит себе свое время и переплетет его со временем генеалогического древа, отпечатывая его тем или иным образом в своей собственной жизни.
Генеалогическое время – «плоское» время: часто оно содержит только одну дату (иногда серию дат) или последовательность, которая тянется бесконечно, но остается связанной со своим первоначальным положением, повторяясь в следующих поколениях, напоминая о ключевом моменте, о важном событии. Таким образом, уход в будущее, даже если это кажется единственным спасением, всегда является лишь иллюзией и симулякром исцеления. Страдание застывает в прошлом и не позволяет времени развиваться. Неподвижная ситуация таким образом мумифицируется и повторяется, как бессмысленное слово, звучащее в пустоте… Почему? По-видимому, для того, чтобы отделиться «осознанно», то есть иметь ясное представление о стоящих перед нами задачах. Однако большинство жизней проходят по-другому. Столкнувшись с потерей или болью, мы стремимся забыть, в спешке восстановиться и двигаться дальше. Этот способ позволяет отодвинуть как можно быстрее в прошлое то, что продолжает причинять боль, чтобы заставить ее исчезнуть. Именно этот иллюзорный трюк приводит к противоположному эффекту. Пока вещи не станут символизированными, мы остаемся привязанными к ним, и наше будущее не может свободно развернуться. Мы оказываемся узниками другого времени. Или, скорее, мы не можем отпустить его, чтобы вписаться в свое собственное временное измерение…
Давайте теперь рассмотрим, как это время делится и проявляется в нашей жизни, вызывая фиксации и всякого рода повторения.
Циклы, даты, синдромы годовщины
Существует тысяча и один способ анализа генеалогического древа, но каждый из них обязательно учитывает вопрос времени, потому что именно благодаря ему с самого начала становятся ясными переплетения невидимых связей. Даты, интервалы между событиями, возрасты, циклы, которые повторяются (внутри наших жизней или из поколения в поколение), формируют единое целое, которое подчиняется как индивидуальному бессознательному, так и необходимостям группы.
Повторения дат, довольно часто впечатляющие, создают ритм в нашем генеалогическом древе, связывая или схожие события (рождения, браки, смерти), или совершенно различные. Это явление впервые было отмечено Жозефиной Хилгард[22], которая, выявив во время своей работы в больнице влияние древних семейных травм на возникновение психоза, назвала эти проявления «синдромом годовщины». Хотя речь не всегда идет о тяжелых психических заболеваниях, эти «приливы прошлого» приходят сообщить о важном моменте семейной истории, с которым связана судьба человека, как будто ожидающая стать символизированной.
Прохождение через определенную дату (или возраст) активирует бессознательную связь между этой датой и тем, что она символизирует для одного или нескольких потомков. Именно поэтому мы зачастую можем наблюдать у себя эпизоды особой чувствительности или случайные события, более или менее серьезные, где мы вступаем в резонанс с неопознанной угрозой, которой уже давно не существует, но которой мы все равно чувствуем себя подверженными.
Однако главные вопросы для того, кто проводит анализ, таковы: что эта дата значит для человека, когда он подходит к ней в своей жизни? Как он чувствует себя в отношении иных прошлых событий, с которыми эта дата связана? Не стоит пытаться расшифровать дату саму по себе, вырвав ее из контекста, как если бы каждый мог интерпретировать генеалогическое древо извне. Это означало бы подвергнуть индивида невидимой силе, которая организовывала бы отношения и события в семье, навязывая свои правила, словно бы она задавала ритм нашей жизни…
Как можно осмыслить ее иначе? Если мы посмотрим внимательнее с точки зрения субъекта и его бессознательного желания, то увидим, что индивид захвачен незавершенными психическими процессами своих родителей с момента зачатия. Он, таким образом, формирует себя на определенном месте в ответ на то, что от него ожидают, и на то, что он понимает или нет. Его отношение к временным рамкам собственного существования полностью является частью его места и проблем и свидетельствует о приверженности идее исправления, выявления повторений с целью избавления от них. Но ради кого это делается на самом деле?
Ключевые даты и эпохи на древе
Чтобы начать освещать динамику психологической жизни, используя генеалогическое время, можно составить список дат и возрастов, в которые произошло что-то важное, начиная с поколения прабабушек и прадедушек. Затем определяется, кто совершил тот же самый поступок в том же возрасте или в ту же дату. Следующим шагом является работа над связью между этими двумя людьми (мать/дочь и т. д.). Чем обусловлена необходимость проецировать себя на другого человека и о ком в этом случае идет речь? Как человек воспринимает эту повторяющуюся ситуацию? Является ли она для него чем-то вроде самоидентификации, где он чувствует себя носителем той же судьбы, что и другой, и насколько она неизбежна? Движим ли человек подсознательным желанием переиграть или исправить ситуацию или продолжает страдать, как будто он больше ничего нового не может сделать? Нужно ли ему наконец выявить, назвать невыносимую ситуацию, которая до сих пор не нашла своего символа?
Эти даты и возрасты, несущие в себе нечто неизъяснимое, являются «непройденными» дверьми, которые лишены своей проводящей функции: мы останавливаемся перед ними на полном ходу, и больше ничего не происходит. Иногда это настоящие травмы, застывшие
