заперт в кабинете с кучей вырванных зубов и скоро должен буду пополнить коллекцию Кокошкина. В какой-то момент я заметался и тогда уронил этот жуткий стол. На пол металлическим водопадом полетели инструменты, весело и долго постукивали о кафель зубы.
Наконец дверь раскрылась, и я нос к носу столкнулся с фигурой, плотно задрапированной в белое и в маске, закрывающей лицо. В руке человек держал какой-то баллон, направляя его на меня. Сейчас начнёт усыплять. И вот только тут крышу у меня сорвало.
– Мама-а-а!!! – закричал я.
– А-А-А-А! – закричал человек писклявым голосом.
«Хотите ли вы добавить ещё что-то?»
Хочу. Это была уборщица. Девушка. Потому и голос был писклявый. В руках она держала спрей-дезинфектор.
После того как Татьяна Сергеевна уволилась, в её кабинете оборудовали временное помещение для зубных техников. Они тут подгоняли коронки. Много самых разных коронок, как вы поняли. Ну и инструмент тут держали.
Я по привычке пришёл сюда и залез в кресло, которое давно уже пустовало без пациентов. А девушка-уборщица, не знавшая о такой моей преданности Татьяне Сергеевне, закрыла дверь на ключ и потушила свет. Она не заметила меня в кресле, поэтому напряглась, когда из кабинета послышался шум. И уж совсем она напряглась, когда увидела у меня во рту клыки. Я забыл про них, не до того как-то было.
А Кокошкин оказался, кстати, единственным нормальным тут чуваком. Он ждал-ждал меня в своём кабинете, дальше по коридору, а потом пошёл искать. Ну и нашёл как раз в тот момент, когда мы с уборщицей на два голоса рулады выводили. И ржал потом на всю клинику. Ещё подарил мне кучу флоссов и всяких полоскалок для рта.
Но сын его…
Это что-то с чем-то. Да-да, этот мелкий паршивец, вы представляете, оказался сыном Кокошкина! И звали его Карлом. Карлом, Карл!
Я просто, когда малец сказал «мой папа лечит зубы», решил, что папа – пациент. А оно вон как всё на самом деле обстояло. Так что те, кто читает этот отзыв: обязательно переспрашивайте, что человек имеет в виду, когда говорит вам «такой-то лечит зубы».
В целом понятно, откуда Карлуша знает столько увлекательных фактов про стоматологию…
Но, уважаемое руководство клиники, повторяю: не подпускайте этого мелкого монстра к пациентам или хотя бы давайте ему наркоз, пока он тут околачивается, чтобы молчал.
«Сколько звёзд вы ставите клинике?»
ОДНУ (1)
И только за то, что маме на талассотерапии понравилось. Она там расслабилась, понимаете ли. Пока я тут…
Настоящий кошмар!
Наталья Щерба
Котам с ключом в зубах не доверяйте
Вовка – мой настоящий, самый лучший друг.
Мы с ним очень непохожие: я тихий, даже застенчивый. Хотя нет – осторожный. А Вовка, наоборот, отчаянный и бесшабашный, «сорвиголова», как говорит его мама. Мы учимся в параллельных классах и в спортивные секции ходим разные: Вовка – на бокс, а я – на шахматы (так папа мой захотел).
Но у нас есть общее дело: гулять по разным улицам и переулкам, пустырям и свалкам, воображая, что мы путешественники, или исследователи, или даже великие первооткрыватели – покорители новых неразгаданных миров.
Эх… Так было, пока мы не попали два года назад на Кривую улицу. Да, именно в тот день случилось то, что перевернуло нашу беззаботную радостную жизнь с ног на голову…
Мы с Вовкой, привлечённые необычным и смешным названием, свернули в тихий зелёный переулок, но ничего особенного там не встретили: малыши возятся в песочницах, шепчутся бабки на лавочках, несколько мальчишек на велосипедах…
– А пошли отсюда, – разочарованно протянул Вовка, и я уже было согласился, как увидел кота.
Чёрный, довольно крупный кот вырулил из первого подъезда пятиэтажки, воровато оглядываясь по сторонам. В зубах он держал что-то тёмное и блестящее. Увидев нас с Вовкой, он замер. Я шикнул на котяру, и тот, уронив ношу, жалобно мяукнул и скрылся в кустах. Я поднял с земли загадочный предмет.
Это был ключ. Длинный, потемневший от времени железный ключ с красивыми узорчатыми зубцами на бородке.
– Ух ты, – восхитился за моей спиною Вовка, – классная вещь! Кажись, старинный какой-то.
– Интересно, чей он? – Я задумчиво покрутил ключ в руке.
Между тем погода начала быстро портиться. Даже очень быстро. Ветер усилился, небо набухло и почернело, нависнув над городом тёмным стадом туч.
Двор стремительно опустел.
– Слушай, – жарко зашептал мне в ухо Вовка, оглядываясь, – если есть ключ, значит, есть и дверь. – Он усмехнулся. – Кот из этого подъезда вышел, верно? А ключ непростой, явно не от квартиры… Может, заглянем в подвал, а?
Я поёжился. Идея, конечно, хорошая, но, возможно, сулит некоторые неприятности: в прошлом году мы забрались в подвал родной девятиэтажки и встретили дворника дядю Мишу, который как раз закрывал свои мётлы-вёдра. Ух и попало нам тогда от родителей!
Но ключ приятно тяжелил мою руку, маня и завлекая, обещая удивительные сюрпризы. А ветер, распаляясь, дул всё сильнее, тучи пыжились, будто от злости, и наконец прорвались первыми гневными каплями, не оставив нам выбора.
– Бежим туда.
Витька схватил меня за руку, и мы прыгнули в чёрное нутро незнакомого подъезда, откуда вышел странный кот, имевший тягу к ключам.
Теперь, по прошествии двух лет, мне кажется странным, что я совсем не придал значения тому, что кот нёс в зубах не колбасу, не кусок мяса или, скажем, дохлую мышь, а именно железный ключ.
Дверь в подвал была приоткрыта, оттуда шёл слабый электрический свет, и Вовка решительно ступил на узкую лестницу, ведущую вниз. Я не без опаски последовал за ним, и вскоре мы очутились в тесном, плохо освещённом коридоре с низким сводчатым потолком.
– Ух ты, как в старинном погребе! – восхитился Вовка.
– Откуда ты знаешь, какой с виду старинный погреб? – поддел я друга, но в душе был с ним согласен: замечательный подвал – жуткий, мрачный, таинственный.
Здесь было много обитых железными полосами дверей – «камеры пыток», как окрестил их Вовка, а пол был ровно застелен жёлто-серыми досками – «корабельная палуба!» – восхитился я. И мы пошли по коридору, скрипя половицами, пробуя дверные ручки, но все двери были закрыты.
– Давай испытывать твой ключ, – предложил Вовка и протянул руку.
Но я отстранил его и сам вставил ключ в первую замочную скважину. Вернее, попытался, ибо
