как и должно было рано или поздно случиться, с тайны спасения сорвали покрывало мрака. Свет принесла керосиновая лампа, а лампу в руке держала молодая женщина. Чадящий язычок пламени вернул Ги чувство реальности происходившего с ним. Во тьме он не знал, что окружает ложе, теперь же узрел, что все это время находился в маленьком помещении без окон. Женщина присела рядом с кроватью, поставила светильник на тумбу и положила прохладную сухую ладонь на лоб раненого.
– Ты выкарабкался, – сказала незнакомка.
Ги смолчал, изучая ее взглядом. Посетительница едва ли была старше его самого. Скорее всего, она совсем недавно перешагнула рубеж двадцатилетия. Угольно-черные волосы, смуглая кожа и карие глаза выдавали в ней уроженку эльветийского юга. Впалые щеки и выступающие скулы не позволяли назвать женщину красивой, но определенный шарм в ней все же был. Ценители экзотической внешности, коих немало водилось среди высших сословий, явно не отказались бы внести ее в коллекцию фавориток. Ги же с первых мгновений знакомства проникся к посетительнице симпатией, поскольку именно ее увидел первой после длительного пребывания во тьме.
– Сколько я тут провалялся? – спросил он, осознав, что до неприличия долго пялился на незнакомку.
– Неделю? Две? Не представляю. Тебя нашла не я, а Рози. А из Рози ничего толкового не вытянешь, сам, небось, понял.
– Рози – это та, что перевязывала и кормила меня?
– Ну да. – Посетительница забавно скривила губки и покивала. – Рози только на это и годится. А, ну еще на препарацию тех, кто попал в стоки в состоянии плачевней твоего.
– Что может быть плачевней? – Ги позволил себе ухмылку.
– Догадайся.
– Значит, у вас здесь что-то вроде госпиталя при похоронном бюро?
Женщина широко улыбнулась.
– Примерно так, – и добавила. – Меня Челеста звать.
– Ги.
– Знаю. Ги Деламорре, героический самозваный детектив, главная новость последнего времени.
Что за черт? С каких это пор он превратился в знаменитость?
– Вот. – Челеста бросила на Ги грудь мятую газету. – Почитай, как улучишь минутку.
Он с трудом выпростал руку из-под одеяла и поднес газету к лицу. Заголовок на передовице гласил: "Кровь и разврат: о чем молчит полиция". К статье прилагалась визиокарточка – улыбающийся Ги на фоне здания "Шедерне". Когда это вообще сняли-то? Выпуск датировался шестым мая.
– Какое сегодня число?
– Четырнадцатое.
Значит, две недели прошли так точно. До догонялок с маньяком никакой информации о расследовании утечь в прессу не могло, а подобного рода статьи-разоблачения за день-другой не пишутся. Отложив газету, Ги задал Челесте еще один животрепещущий вопрос.
– Кто знает обо мне?
– Я да Рози. Я как тебя увидела – сразу опознала по визионке. Рассудила, что раз ты закончил свои подвиги на дне канализационной трубы, далеко не все тебе за них благодарны, вот и не стала трепаться.
– Верно подмечено.
– Я вообще догадливая. – Челеста хихикнула.
Она нравилась Ги все больше и больше.
– Но какая тебе от этого выгода?
Улыбка Челесты превратилась в угрюмую гримасу.
– Смерть – не то, с чем стоит шутить. Каждая жизнь бесценна, Ги Деламорре.
– Интересные воззрения.
– Знаешь, что это такое? – Женщина поддела пальцем цепочку на шее и вытянула из-под платья амулет в виде четырехглазой маски. В глазницах и разверзнутой пасти поблескивали неограненные алые камни.
– Какой-то талисман?
– Это ловец страхов. Его дядя сделал и подарил мне на совершеннолетие. Люди с магическим даром зачастую видят и понимают много такого, что может поехать крыша. Ловец оберегает рассудок, но его мощь ограничена. Незачем плодить страдания, тем более вокруг себя. Их и так хватает.
– Не спорю.
– И не начинай, – отрезала Челеста, пряча ловец страхов. – Целее будешь.
– Договорились. Просвети, что станет со мной, когда я поправлюсь.
– Пойдешь себе, куда шел. Пожелаешь славы – явишься пред очи газетчиков прямиком с серого венчания, захочешь шкуру сберечь – исчезнешь из Эльвеции. Выбор за тобой.
– Буду думать.
– Мудрых тебе решений. – Челеста встала. – Не читай пока, полежи спокойно. Ты еще очень слаб. А я попрошу Рози принести суп.
– А сама заглянешь?
– Зависит от того, отыскала ли что-то Рози и не понадоблюсь ли я дядюшке.
– Звучит как "не исключено".
Челеста улыбнулась.
– Не исключено, так уж и быть.
Безмолвная Рози оказалась высокой и удивительно худой девушкой с бледной кожей и впалыми глазницами. Протягивая Ги ложку за ложкой, она безучастно смотрела в одну точку за спинкой кровати. Ни слова, ни лишнего жеста, ни единой эмоции на красивом белом лице – Рози послужила бы идеальной моделью для героини одной из живописных сцен в игорном доме Рыбьего Черепа. Когда она стянула одеяло и начала менять бинты, Ги понял, что совсем не стесняется ее, хотя его наготу ничто не скрывало.
В тот день она впервые помогла ему привстать, чтобы справить нужду в ночной горшок. Ги велел Рози отвернуться, порадовавшись, что несмотря на молчание, она по крайней мере выполняет просьбы.
– Спасибо, – сказал Ги, когда процедуры закончились, и Рози вытерла ему руки влажным полотенцем.
Она покосилась на него. В свете керосинки в провалах глазниц засверкали искорки, но ни один мускул на лице Рози не дрогнул. Забрав тарелку , она пошла к выходу, а Ги вскарабкался на кровать, подложил под спину подушку и, поддавшись любопытству, развернул газету и принялся читать.
Газета называлась коротко и внушительно: "Noir". "Черным" в ней было буквально все: размытые визионные изображения, жирные буквы заголовков, кайма на каждой из страниц. В этом был определенный стиль, но, очевидно, популярности издания он не способствовал. Ги держал "Noir" в руках впервые, до сего момента даже не подозревая о его существовании.
– Кровь и разврат: о чем молчит полиция, – произнес он вслух.
Красиво, черт побери, и наверняка именно эта статья вытащила "черную" газету под светила Всевечного Отца.
"Батист – немолодой вдовец скромной наружности и невыдающихся умственных способностей, – писал журналист под псевдонимом Корбо. – Потеряв любимую супругу, Батист не стал искать утешения в публичном доме и из страха быть отвергнутым решил не искать вторую жену. Естественные потребности, свойственные каждому мужчине, он удовлетворяет с помощью визора. Каждую субботу Батист выкупает у знакомого дельца
