боролся. Например, местное отделение «ЯБЛОКА» мирно сосуществовало с городским правительством до следующих выборов в Законодательное собрание в 1998 году. Однако «яблочники» почувствовали силу и надеялись получить в парламенте большое количество мест. Первый тур эти надежды оправдывал, критика губернатора, казалось, давала отличные результаты. Хотя во втором туре — провал, единицы из списка «ЯБЛОКА» прошли в местный парламент. На этой волне Игорь Артемьев решил в 1999 году пойти на губернаторские выборы, заняв жесткую критическую позицию по отношению к губернатору, но — вновь неудача. В результате Артемьев перебрался в Москву, где, как и большинство «питерских», получил хорошую должность. Теперь противодействует монополизму в российской экономике в качестве руководителя антимонопольного министерства.
Во времена Яковлева партийная активность в городе оставалась очень высокой. Еще один нетипичный для современного российского чиновника взгляд на политическое устройство: Яковлев не боялся собирать коалиционное правительство из представителей победивших партий и групп, но также открыто критиковал выборы в парламент по партийным спискам, потому что избиратели должны видеть человека, которому доверяют решение своих проблем. Для Яковлева едва ли было важным, под каким флагом выступает человек. Решающим оставалось то, насколько успешно и профессионально этот человек разбирается в какой-либо конкретной сфере жизнедеятельности.
Довольно быстро Владимир Яковлев стал заметной фигурой среди российских губернаторов. Он возглавил Межрегиональную экономическую ассоциацию «Северо-Запад», которая объединяла 12 субъектов Российской Федерации. Это одна из существовавших тогда восьми межрегиональных экономических ассоциаций, охватывающих всю Россию, кроме Чечни, которые сложились в период с 1992-го по 1994 год на основе прежних «экономических районов». Значительно позже, уже при президенте Путине, принцип распределения регионов по разным ассоциациям, скорее всего, и лег в основу формирования семи федеральных округов.
Яковлев не превратился в тихого и незаметного провинциального чиновника. У него был четкий взгляд на взаимоотношения с Москвой, и он открыто защищал свою позицию. Вместе с Лужковым и Немцовым губернатор Санкт-Петербурга в специальном обращении предложил правительству «вести разумную таможенную политику, снизить в несколько раз тарифы в топливно-энергетическом комплексе, передать в управление субъектам РФ государственные пакеты акций предприятий, расположенных на их территории, если российский бюджет не финансирует федеральные программы на данной территории».
«Мы получили высокопрофессиональные кадры и шаткую, колеблющуюся на грани обрушения пирамиду краткосрочных обязательств. Огромные кредиты, которые надо было возвращать каждые три месяца. Блестяще проведенную приватизацию (сначала Сергеем Беляевым, а затем Михаилом Маневичем) и остродефицитный, непрозрачный бюджет, который в 1994–1995 годах состоял из трех — пяти страничек. Понять из него ничего было нельзя», — вспоминает Игорь Арметьев. Через два года удалось сделать нормальный — профицитный бюджет. Европейский банк реконструкции и развития дал долгосрочные кредиты. Даже после дефолта 1998 года город выполнил все финансовые обязательства. Уже в 1999 году было привлечено больше 1 млрд, долларов иностранных инвестиций, хотя раньше в Питер иностранцы вкладывали 50–70 млн. долларов в год. «Яковлев — это период созидания. При Собчаке мы больше занимались политикой, при Яковлеве — экономикой. Я стал первым вице-губернатором. Мне не тяжело было работать с Яковлевым. У нас были доверительные отношения все четыре года.
Да, у него не было серьезного фундаментального образования, он вырос в простой семье, но родители обеспечили его серьезными жизненными принципами. После выборов губернатора он резко пошел вверх, впитывал все, накапливал и рос. Он сам по себе — самородок, он талантливый и умный человек», — утверждает Вячеслав Щербаков.
Конечно, многие удачные экономические проекты, которые активно реализовывал Яковлев, задумывались еще при прежнем руководстве города. Однако именно Яковлев, задолго до массовой миграции с берегов Невы в Москву высокопоставленных жителей, начал отстаивать реальный, а не бутафорский вес Питера и его влияние. «Для нас неизменно положение, что Москва — столица России. Мы привыкли видеть ее такой, и никогда ни у кого сомнений на этот счет не было. Но если Москва — сердце России, то Петербург — ее разум. Мы никогда не считали, что Санкт-Петербург — областной город». Это фрагмент интервью «Независимой газете», состоявшегося в 1997 году. Предельно ясно Яковлев излагает свои мысли, нет никакой униженности перед Кремлем, трезвый взгляд на развитие страны. «В России надо развивать несколько центров. Один из них — Санкт-Петербург. Если будет развиваться только одна столица, это будет вызывать просто огромнейшую изжогу у всех остальных регионов».
Несмотря на отъезд активистов-либералов из команды Чубайса, и в первую очередь Алексея Кудрина, Петербург с точки зрения мировых финансовых институтов остался привлекательным для инвестиций городом: бюджет сделали бездефицитным, постепенно раскрутили жилищную реформу, налоги за 1997 год собрали едва ли не на 190 %, пенсии и заработную плату бюджетникам платят регулярно. Видимо, поэтому отношения Петербурга с Мировым банком и ЕБРР складываются почти идиллически и крупнейшие городские инвестиционные проекты в 1998 году осуществляются на деньги этих банков, например: строительство третьего терминала аэропорта Пулково и реконструкция центра города. Общая сумма инвестиций только в эти два проекта — 450 миллионов долларов. В 1998 году начали строительство кольцевой дороги вокруг Питера и расширение мощностей морского порта.
«Рассмотрели ситуацию, что надо сделать, дали по головам и по рукам тем, кто пытался нам все время в решении этих вопросов мешать, и все заработало. Этого запала хватило на полтора года. Далее мы четко определили налоговую политику, пошли на снижение местных налогов, хотя меня за это столько упрекали: «Что ж вы, мол, делаете, снижаете налоги, а каким образом будете выполнять бюджет?» Объясняю, что, сколько бы мы ни увеличивали налоги, ничего не получится. Зато, как только мы их снизили, получили 100 % их собираемости в бюджет города. Вокруг этого начинает выстраиваться вся остальная политика», — без намека на пафос объяснял Яковлев в «Независимой газете» политику городского правительства. Кстати, его часто критиковали за то, что трудно найти в его выступлениях важные и красивые слова о защите бедных. Красивых слов действительно нет, но по сути Яковлев сообщил о том, что власти взяли на себя ответственность еще и за 300 тысяч пенсионеров из Ленинградской области, в бюджете в два раза увеличили затраты на содержание театров и музеев, не разделяя их на федеральные и местные.
«У меня бюджет на образование вырос в три раза, — с ностальгией вспоминает Татьяна Голубева, заместитель губернатора по образованию. — В тот момент, когда я работала, он не заставил меня подписать ни одно здание ни в аренду, ни на продажу. Он ничего не принимал с чужих слов, но настолько нас всех уважал, что не предпринимал каких-либо силовых методов. Он не назначал мне заместителя три года, убеждая, что «этот человек не подходит и обязательно тебя опозорит».
