жизнью за верность Дамблдору. — Матери?
Гарри вздохнул и потёр двумя пальцами переносицу. Разговор явно зашёл в неприятную для него степь.
— Северус любил мою мать всю свою жизнь, — всё же неохотно сказал Поттер.
— Так значит, ты…
— Нет, — Гарри нахмурился, не предоставляя возможности Малфою произнести предположение вслух, — мой отец Джеймс Поттер, если ты об этом.
— Я просто уточнил, — Драко пожал плечами, а Гарри закатил глаза.
Второй день тоже не принёс ощутимых результатов — только сплошное раздражение. Проводив Поттера, Драко пришлось потратить какое-то время, чтобы утихомирить своё желание закрыть для навязчивого гриффиндорца камин. Ещё одного дня унижения он просто не выдержит.
* * *
— Я знаю, в чём проблема, — сказал Гарри на следующий день. Драко уже встал в нужную позицию и собирался взмахнуть палочкой, когда Поттер подошёл сзади. Он вытянул свою руку, повторяя позу Драко, прижимаясь грудью к его спине, и Малфой непроизвольно напрягся. Тёплая ладонь легла на запястье. — Ты слишком напряжён.
У Драко возникло неподдельное желание стукнуть Поттера палочкой по голове. Он не напрягался, пока Гарри не начал к нему прижиматься. В конце концов, от Поттера можно ожидать всё, что угодно. Драко почувствовал себя крайне уязвлённым и попытался отстраниться, но Гарри крепче ухватил его за запястье и потеребил его из стороны в сторону.
— Расслабься, — тихо сказал он.
— Я расслаблюсь, как только ты от меня отлипнешь, — процедил Малфой сквозь зубы. Привычное раздражение застряло комом в горле.
— Предлагаю попробовать ассоциации, — сказал Гарри, всё же немного отстраняясь, но Драко продолжал практически ощущать Поттера своей спиной. — Я говорю слово, а ты — первое, что приходит на ум. Закрой глаза.
Драко поёжился, опуская руку и повинуясь.
— Лето? — начал Гарри.
— Солнце.
— Блюдо?
— Тыквенный кекс.
— Хогвартс?
— Поттер.
Гарри усмехнулся, и Драко, услышав тихий смешок, не смог не улыбнуться в ответ. В Хогвартсе случилось многое — и Малфой искренне не любил это место. Особенно после смерти Дамблдора. Но так или иначе, все мысли о Хогвартсе вели к Гарри, поэтому Драко даже не удивился своему ответу.
— Поттер?
Малфой посмотрел за спину, цепляясь взглядом за добродушные глаза. Драко шутливо нахмурился, удивляясь наивности Поттера. Зелёный цвет блеснул под очками, и Гарри слабо усмехнулся, понимая, что не дождётся ассоциации к своей фамилии.
— Детство?
— Мама, — Драко выдохнул, отворачиваясь и снова закрывая глаза.
— Реальность?
— Вымысел.
— Животное?
— Змея.
— Цвет?
— Зелёный, — Гарри снова тихо усмехнулся. Малфой излишне предсказуем.
— Счастье?
— Квиддич.
— Стоит всё же попробовать, — предложил Гарри, отходя на расстояние вытянутой руки. — Может, твоя первая тренировка или игра? — Холод тут же пробрался под белую рубашку Драко, и ему вдруг захотелось, чтобы Поттер вернулся на место. Совершенно неуместное чувство. — Возможно, первый полёт не такое яркое воспоминание в сравнении с другими.
Драко кивнул.
— Можно попробовать, — он шумно выдохнул и зажмурился, позволяя свисту в ушах заполнить голову. Тёплый ветер окутал его, и перед глазами возникла лохматая макушка.
— Учишься балету, Поттер?
Гарри, кажется, хотел ему ответить, но его взгляд зацепился за что-то, и он вдруг сорвался, птицей помчавшись за золотистым мячиком. Снитч! Малфой погнался следом, игнорируя всё вокруг. Нет больше ни отца, не терпящего неидеальность своего сына; ни одногруппников, лицемерно извивающихся перед ним; ни страха перед взрослыми тайнами. Впереди — только красный плащ Поттера, его тёмные волосы и крылатый мяч, намеревающийся улизнуть от охотников. Впервые в жизни Драко почувствовал себя равноценным соперником Гарри. Впервые в жизни он достоин состязания с Поттером. Драко много тренировался, чтобы быть в этом моменте прямо сейчас. Ветер свистом закрутился в нём, кутая душу в тёплый кокон.
Драко взмахнул палочкой, улыбнувшись детскому беззаботному воспоминанию, и тихо прошептал: «Экспекто Патронум». Из кончика вырвался слабый серебристый свет, расходящийся в разные стороны и почти сразу же растворяющийся в воздухе.
Последнее, что услышал Драко перед тем, как потерять сознание — это восторженное поттеровское «Отлично!».
Драко очнулся на диване от тихого шебуршания рядом со своей головой и нехотя открыл глаза, тут же сталкиваясь с мучительной болью. По телу разлился удушливый жар, ноги заломило, а волосы неприятно налипли на лоб. Хуки взволнованно заглянул в глаза Хозяина.
— Наконец вы пришли в себя! — прощебетал он. Малфой растерянно огляделся: Хуки стоял у дивана на коленях, орудуя своей тонкой рукой в чашке с шоколадом, явно намереваясь позже сунуть один из кусочков Драко в рот. Тихо трещал камин, а за окном уже сгущались сумерки. По ощущениям прошло около получаса. Поттера нигде не наблюдалось.
Драко выдохнул, падая головой на мягкую подушку. Разумеется, Гарри не стал бы за него переживать. И скорее всего он уже ушёл, оставив Малфоя на домовика. Не очень надёжно, но Поттера это волновать не должно. В конце концов, потерять сознание после вызова Патронуса — обычное дело. Драко сотни раз читал об этом в книжках. А Поттер обучил этому заклинанию несколько десятков человек и наверняка знал о побочном эффекте.
— Неужели, — раздался знакомый голос. Гарри вышел из кухни и подошёл ближе, усаживаясь на диван и заставляя его подвинуться. Драко привстал на локтях, озадаченно разглядывая Поттера: оставить его на Хуки казалось более логичным, чем полчаса ожидать, пока он очнётся. — Я уже собирался вылить на тебя холодную воду, — Гарри протянул кусок тёмного шоколада, и Драко недоверчиво на него посмотрел. — Пришлось порыться в твоих шкафчиках. Надеюсь, ты не против.
— Против, — фыркнул Драко, забирая шоколад. Хуки огорчённо вздохнул. Малфой не скрывал в кухонных шкафах ничего личного, но лояльность к таким вещам не знакома его характеру. Хотя шоколад действительно дал немного сил, мгновенно тая во рту Драко, и головная боль почти сразу отступила.
Поттер улыбнулся.
— Поздравляю, — сказал он. — Дальше будет проще.
Взгляд Поттера был мягким, почти заботливым и утягивающим куда-то на глубину. Смотреть на него стало невыносимо, но при этом Драко не мог отвести взгляда. Он снова ощутил нарастающее чувство какой-то обречённости, путающейся в зелёных радужках напротив. Кажется, Малфой раньше не замечал, каким привлекательным стал Гарри. Абсолютно неразумно, что Поттер не считает себя обаятельным. Несуразные круглые очки теперь даже украшали его лицо, тенями подчёркивали точёные скулы и ровный нос. Драко тихо усмехнулся, вдруг вспомнив, как однажды его сломал. Поттер невесомо нахмурился, пытаясь разгадать причину веселья, но справа вдруг раздалось чавканье, и Драко с Гарри повернулись на звук. Хуки, не ожидавший внимания к своей персоне, невинно отложил шоколад на стол и растворился.
— Ты позволяешь ему делить еду с тобой? — спросил Поттер.
— Вообще-то нет.
* * *
— Итак, — Гарри крутился вокруг Драко и лёгкими движениями поправлял его
