внизу. Я ответила на поцелуй. Томно-нежный, с обещаниями бури.
— Да.
Когда я успела обвить его шею руками?
— Машина заедет после обеда.
Он отпустил меня, и я ощутила разочарование. Сама не понимаю, да с чего вдруг? Ну обнял, ну потискал, поцеловал. А в душе, расцвели все внутренние пространства, пламенно зазвучали, оживая дивные надежды. Изумленная душа хотела большего. Радостной любви. Твердых рук. Страстного его самого. Звучит! Не умолкая. Так и скажу отцу Кириллу, ничего не могу поделать, святая из меня не получилась. Я почетная добыча и горячая девка. Буду гасить все его воспитательные упреки, потому что хочу. Постыдно и грешно, но похоже Луи прав. Любовь делает из нас сумасшедших. Ее желания закон для тела и для психики, и так Природа берет свое, а люди маются.
Так что, когда после обеда приехала машина, я думала о нас с ним. Персонал больницы, отнесся ко мне с осторожностью.
— Вы обнимашка? Признавайтесь сразу, у меня не так много времени? — Татьяна Савская, не была настроена на обмен любезностями.
— Нет, я не обнимашка. А для вас это кто?
— Кто? — Она закатила глаза и красноречиво глянула на Злату Янчжун. — В целом выглядите нормально.
Две брюнетки постарше и по моложе, распоряжались в клинике крылом по исследованием Ци и обнимашкам. Они были совершенно не в восторге от просьбы Ниршана, но отказывать ему не стали. Да, и кто посмеет отказывать арктикам. У кого найдется столько сил и крепости духа.
— Можно я осмотрю. Вас зовут Максима? Меня Злата, — пока она говорила, она взяла мою правую кисть и легким движением прикоснулась к ней двумя пальцами.
По телу прошла волна, но в действительности, она нашла точку на теле и нажала на нее.
— А я вашу можно? — спросила я, беря в ответ, ее руку и прикасаясь к запястью.
Она вскрикнула, и удивленно дернулась, но пару секунд спустя, уставилась на меня в недоверчивом изумлении темно карих глаз с золотистыми вкраплениями, пока я вела пальцами по руке, до сгиба, а затем в локтевой сустав и выше. Она отпустила мою кисть.
— Ваша, — я не нашла слова. — Сила переплетений изменена.
Коснулась груди, там, где сердца.
— Больное сердце, верно? — подняла на нее утвердительный взгляд. — Вы вылечили его, но у вас.
В центре сплетения сердца девушки разрослась белоснежная энергетическая структура. Дремлющий сгусток, тлел в ней, не причиняя вреда. Только слегка изгибал ее внутренние пространства, мешал. Я ничего подобного ни у кого не видела.
— Можно?
Злата посмотрела на Савскую, что осматривала меня первой, в полном изумлении. Медленно кивнула. Аккуратно я сдвинула сгусток в сторону, и течение сил потекло более плавно. Зазвучало правильными вибрациями.
— Вы кто?
Я не знала, что ответить.
— Студентка. И вьяна Ниршана.
У обоих женщин челюсть отвисла, так как они смотрели на меня, после этих слов, как на ненормальную.
— Так подождите, ты не обнимашка, но ты вьяна? — переспросила Савская.
Я кивнула.
— И нам тебя можно обследовать?
Снова кивнула.
— И ты меняешь структуру Ци, — сказала Злата.
— Энергию. И не меняю, а просто сдвинула. Я не знаю, что это, только в сторону. Так будет гармоничнее, — Я указала пальцем на ее живот. — Чтобы это не было.
— И можешь кому угодно? — спросила Злата.
Я снова закивала головой.
Женщины обе еще раз переглянулись, а затем Савская бросила планшет на стол и решительно встала.
— Ну-ка пошли, покажу кое-что.
Следующие пару часов, я меняла внутренние пространства всем пациенткам, что попадались нам под руку. Это было забавно. Бредет себе девушка по коридору, глаза в пол, бормочет чье-то имя. Савская рявкает «Стоять», и та останавливается, даже не поднимает глаз, смотрит куда-то в вечность. Пять минут, и она падает в сон. Савская подхватывает тело, и на каталку к медбрату, тот увозит ее в палату. Положили мы все отделение красавиц. Храп стоит в отделении богатырский.
— Откуда ты умеешь работать с Ци? Как это делаешь? Ты вообще кто?
Вопросы сыпались из них, как из рога изобилия, и приходилось на часть отвечать сочиняя. Когда мы закончили, мы отправились в лабораторию.
— Все эти девушки. Кто с ними такое сделал, — спросила я, вспоминая потухшие глаза и печальные лица.
— Ты не знаешь? Мать моя женщина, — ответила Савская, колдуя над анализами. — Они обнимашки. Арктики покрывают их.
Пришлось честно признать, что я не понимаю, что именно они с ними делают.
— Раздевают девушку до пояса, кладут на живот, и ложатся сверху. Берут за запястья, упираясь губами ей в затылок. И прокачивают Ци, янскую через нашу иньскую. Диализ, млин. Но мы, женщины, не подходим. Не совершаем обмен, вот и происходит, сама видела.
— Кроме того, чужая Ци белая, — Злата сидела рядом, заполняя бумаги. — Она разбавляет нашу, смешивается. От рождения у нас есть Ци отца и матери, синяя и красная, соединяясь, они рождают энергию жизни будущего ребенка.
— А у них белая, — закончила я. — Почему у тебя эта штука?
Цветок силы Ниршана, совсем не был похож, на то, что носила в себе Злата.
— Длинная история, но если в двух словах, это ее остаток. Послед.
Пришло мое время удивляться.
— Ты выжила?
— Да, мне повезло. У меня на сердце стояла энергетическая решетка, установленная монахами с Тибета, она меня и спасла от мужа.
— Ты замужем? Он тебя отпустил? — я обратила внимание на, то что обе женщины носят обручальные кольца. С трудом верилось, чтобы арктик отпустил вьяну от себя, только, если Злата не была обнимашкой.
Брюнетка улыбнулась, и, посмотрела на кольцо, нежно потрогала его.
— Я замужем.
Слухи ходили, что арктики бывает женятся, но кто ж поверит, чтобы бессмертный женился на смертной. Какой толк? Тем более, когда мне стало понятно, как разрушительны обнимашки для обычных девушек. Их внутренние пространства искажены. Как если по тонкой ткани пустить тяжелый шар, и тот деформировал ее, оставив провисы, глубокие ямы, растяжение, которое не может само вернуться в прежнюю форму. Такие изменения, не проходят бесследно.
— Это ужасно, — резюмировала я, вызывая улыбку у Златы.
— Давайте работать, — вмешалась Савская, приступая к следующему этапу исследования.
Спустя час, Татьяна Савская старалась сдержать возглас, но глядя на результаты полученных исследований не могла.
— Мать моя, женщина! Я и не знала, что Ци бывает такой.
Они вдвоем со Златой полдня смотрели результаты сканов, томографии и не могли молчать.
— Видишь, два пятнышка. Красная и синяя Ци, твои, — объяснила Злата снимок, полученный на новейшем оборудовании, основанном на эффекте Кирлиана. — А вот это что?
— Бледная точка, — я разглядывала цветные контуры своего энергетического портрета.
— Ага,
