внутри меня новая жизнь.
Я взращу ее клетка за клеткой. Напитаю своими силами и соками. Укрою от всех бед в своем лоне. Убаюкаю в своих водах.
Я запомню каждое мгновение. И сейчас, когда малыш всего лишь клеточка. И когда он станет головастиком. Будет плавать во мне словно гуппи.
А потом он станет маленьким человечком. Появятся ручки и ножки. И тогда мне на УЗИ сделают первые фотки. Жаль, что Тимура взять с собой не получится.
И вот я уже лежу и жалею о своем решении — молчать ради стажировки.
Потом вспоминаю другую причину для молчания. Не готова я отказываться от секса, едва его познав. Закрываю глаза и чувствую на теле руки.
Большой палец обводит мои губы. Я прикусываю его зубами и смотрю в горящие глаза. Этот взгляд воспаляет мою кожу, разгоняет жар внутри тела. Раздвигает врозь мои бедра. Приказывает умолять о большем.
И я прошу, кричу и умоляю. Разрезаю мыслью пространство. Призываю мужа сквозь преграды, вырываю из чужих объятий.
А вообще, Аида стерва. Какое она имеет право играть моей жизнью. Решать за меня, что будет дальше. Определять мою судьбу.
Ведь один из главных грехов — гордыня. Она возомнила себя Аллахом.
В раздражении вылезаю из джакузи. Вытираю тело мягким полотенцем. Натягиваю белый халат.
Только падаю в постель и вырубаюсь.
Снова чувствую на теле руки. И язык терзает мою мочку.
Кажется, все опять совсем не сон.
— Тимур, что ты тут делаешь? — окончательно проваливаюсь в реальность.
— Хочу тебя, детка, просто помолчи.
Он вытряхивает меня из халата. Жадно языком терзает тело. Хочет порвать его зубами.
А я просто плыву в нирване. Позволяю делать все, что хочет. Пальцами чувствую мышцы и растворяюсь в эйфории.
А потом снова плыву в космос, разгребая звезды как медуз.
Тимур тоже взрывается следом и плывет в космосе рядом. Как мне жаль, что он совсем не знает, что это я творю новую вселенную. Раздвигаю границы пространства и зажигаю мериады звезд.
А он нагревает бесконечность. В черной необъятности не холодно. Потому что горячие руки прижимают меня к горячему телу. Что-то шепчет мне на ухо мужчина. Но я ничего не понимаю, потому что в космосе не слышно звуков.
А потом становится холодно. Тимур внезапно уходит. Нет горячего тела рядом. И вселенная моя остывает.
Глава 6.3. Семейный обед
Мы летим по трассе. Тимур сам за рулем. Камила предпочла ехать в машина сопровождения, которая следует за нами.
Петляем между сонными автомобилями.
Я делаю звук громче и колонки бьют басами по барабанным перепонкам.
Скорость пьянит. И я во все горло подпеваю депешам под Freelove.
Тимур посматривает на меня и смеется. Хочется ехать вечно.
— Я здесь вырос, — ностальгически заявляет муж, когда мы въезжаем на территорию дома в мавританском стиле.
Тимур провожает нас с Камилой на женскую половину. Приветствует мать, дарит ей подарок, о чем-то говорит с ней наедине и скрывается в мужской части дома.
Все это время я чувствую себя скованно и рассматриваю Надиру издали. Уютная маленькая женщина, чем-то похожа на Малику. Между бровями залегла складка. Наверное, часто хмурится.
— Салам, дочка! — подходит ко мне Надира, — дай погляжу на тебя поближе, глаза уже не те.
Женщина всматривается в мое лицо.
— Красивая, — выносит она вердикт, — зови меня мамой, дочка.
Я чувствую, как уходит напряжение из мышц. Все-таки я очень боялась этой встречи. Казалось, что родители Тимура могут решить, что я недостойна их сына.
— Обедать будем, когда придут мужчины, пока пройдем в гостиную, — приглашает нас Надира.
Рассаживаемся на длинном диване.
— Ладно, дочка, у нас не так много времени. Тимур хочет, чтобы я сделала тебе подарок.
Женщина достает из пакета, переданного ей сыном, красный бархатный футляр.
Благодарю сердечно и открываю коробку. У меня перехватывает дыхание.
Колье с темными рубинами. Страшно взять в руки.
— Очень красивое, — восхищается Надира, — подойдет к твоим глазам. Будем считать, что это наш с отцом подарок к вашему никаху.
Мне не показалось. Надира видит украшение, как и я, впервые. Неужели Тимур захотел подарить хоть что-то лично мне, не одаряя дубликатами других жен?
От этой мысли греет сердце. Чувствую себя особенной. Хочу сейчас же увидеть Тимура и сказать ему спасибо.
Моя эйфория длится недолго. Мать Тимура интересуется у Камилы, как себя чувствуют Аида с Маликой.
Не хочу ничего этого слышать и извинившись иду вымыть руки.
На обратном пути перед входом в гостиную замираю, как вкопанная, потому что Камила с Надирой говорят обо мне.
— Зачем ей нужно работать? Разве это занятие достойное женщины? Жен нужно брать из аулов с достойным воспитанием. В городах уже не найдешь достойных мусульманок, — больно все это слышать из уст мамы Тимура. Она улыбалась мне в глаза, а на самом деле считает недостойной.
— Мальчику по душе активные женщины, — возражает Камила, — ему нравится их укрощать. Он скучает с покорными. Но не нравится мне, что Заиру он привел в большой дом. Им с Аидой надо бы жить отдельно.
— Все же просто, — вздыхает Надира, — читай Коран и выполняй, что написано. Каждой жене свой дом. Нет, Тимур всегда что-то выдумывает. Не представляю, что бы было, посади меня Дауд за стол с другими женами.
— Мальчик читает Коран творчески, — улыбается Камила, — и приспосабливает его под себя.
— Ох, только Дауду такое не скажи. Гордыня это все — переиначивать священное писание. Да и про работу Заиры тоже надо молчать. Он рассвирепеет, услышав такое. Ничем хорошим все это не закончится.
— Подслушиваешь? — слышу шепот за спиной.
Оборачиваюсь. Вижу девушку чуть моложе себя.
Она хватает меня за руку и тянет за собой. Покорно иду следом.
Толкает какую-то дверь, затаскивает меня в малую гостиную.
— Я сестра
