менять. А после, вдруг, вызвали в спортшколу, на тренировку! У нас же соревнования скоро. Готовимся вот. Тренер утром заехал, сказал, что надо идти! Меня все видели, как я на тренировку шел!
— И кто тебя Видел? — Спросил я, оглядывая ребятишек.
— Как кто? Денис, Сема, Ксюша с Мариной! Я же пришел к ним, сказал, что все отменяется.
Я бросил взгляд на мою соседку Ксюшу.
— Это правда, — несмело пискнула девушка.
— Ну вот. Какие ко мне могут быть вопросы? — Пожал плечами Гриша. — А теперь давай-ка ты отвечай. Зачем взял? Куда деньги потратил?
— Не торопись, — осадил его я. — Так. А не могли деньги пропасть раньше? Еще до того, как ты их в школу принес? Ты где их хранил? Где-нибудь оставлял?
— На что это ты намекаешь? — Нахмурил белесые брови Гриша.
— Гриша, — вдруг подал голос Сергей, — Когда ты, говоришь, была твоя тренировка? В воскресенье?
— Ну да, а что? — Подбоченился белобрысый.
Он пытался выглядеть уверенным, но я заметил, что мальчишка занервничал. Что его зрачки на миг растерянно забегали.
— А то, — продолжал Сергей, выглядевший, после выходных, еще более уставшим. — Что у меня в воскресенье тоже была тренировка. А из зала тяжелой атлетики хорошо видно, что на стадионе происходит. В тот день ребята мячик не гоняли. Да и Сергея Станиславовича — футбольного тренера я в спортшколе не видал.
Так, значит, Сережа занимается тяжелой атлетикой? Вот так поворот. Казалось бы, надо было думать об этой детской «очной ставке», но мои мысли сразу же переключились в другую сторону. Я подумал, что надо бы Сергея расспросить о тренировках. Да хотя бы о том, где тут спортшкола находится. Ведь сейчас я даже этого не знал.
— У вас тренировка во сколько? — Спросил Гриша.
— В четыре, — ответил Сергей буднично.
— Ну вот. А у нас в три была. Просто не пересеклись, вот ты и не видел.
— У футболистов тренировки полтора-два часа идут. Мы, время от времени, пересекаемся, — ответил Сережа. — В тот день тоже пересеклись бы. А я никого из вашей команды не видел. Только старшики играли. Так что, Гриша, меня по поводу твоих слов терзают, так сказать, смутные сомнения.
Услышав цитату из знаменитого фильма, многие из детишек рассмеялись. Кто-то из мальчишек крикнул, сделав вид, что перечисляет на пальцах:
— Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… Три… куртки.
Класс снова разразился смехом.
— Тихо вы! Тихо! — поднял я руки, чтобы успокоить детей. Потом обратился к белобрысому: кто еще в твоей команде есть? Кто может подтвердить, что у тебя и правда была тренировка по футболу?
— Ну… Э… — растерялся тот.
— А разве Руслан не в твоей команде? — Подала голосок темненькая Ксюша.
Во дворике церкви повисла краткая пауза. Потом кто-то из класса подал голосок:
— А ведь и правда… Русик с Гришей играет.
— Да! Руслан с ним! Он же вратарь!
— Русик! Скажи, правда у вас была тренировка?
— Да, скажи, а то как-то не по путевому получается!
— Давай, Русик!
— Чего молчишь⁈
Под нажимом коллектива поднялся худощавый черноволосый мальчишка. Темноглазый, он походил то ли на грузина, то ли на армянина. Понять было сложно.
Мальчишка явно испугался внезапных вопросов, посыпавшихся на него, словно из кузова самосвала. Он несмело обвел взглядом присутствовавших. Отвел глаза, когда уперся им в не менее остолбеневшего от неожиданности Гришу.
— Ну… — Начал он. — Как бы…
— Не бойся, — сказал я. — Никто тебя сейчас не судит. Ты тут просто, как свидетель нужен. Говори, пожалуйста, правду.
— Ну… Иногда не всю команду зовут… Иногда… — Начал он мямлить под ожесточившемся взглядом Гриши. — Иногда там отработки всякие… Иногда…
— Не бойся Гриши, — перебил его я. — Ничего он тебе не сделает. Если надо будет, я за тебя заступлюсь.
— Ты? — Рассмеялся белобрысый. — Да ты…
— Не мешай свидетелю выступать, — бросил я холодный взгляд на Гришу, и тот, от неожиданности, даже опешил: вскинул брови, приоткрыл рот.
— Если какая-то тренировка и была, — несмело продолжил Руслан, когда я снова спросил его, — то я на ней не присутствовал.
— Тренер предупреждал тебя, что будет тренировка? — Спросил я в лоб.
— Нет, — покачал тот головой, помявшись. — Не предупреждал.
— Футбол — спорт командный. Как же так бывает, что команда не в полном составе, а почестям тренируется?
— Я не понял! — Вклинился белобрысый. — Мы сейчас футбол обсуждаем, или как Батон деньги украл⁈
— Замолчи, — осадил я Гришу.
— А ты мне не папа с мамой, чтобы указывать!
— Хочешь, совет дам, — я хмыкнул. — Если уж на чистую воду выводят, хоть уверенный вид делай. А то ты совсем разволновался. Продолжай, Русик.
— Я… Да я… — Остолбенел от удивления Гриша.
— Нет. Не было тренировки, — признался, наконец, Руслан.
Все уставились на Гришу. Я тоже глянул на него с укором.
— Ну тогда скажи, — скрестил я руки на груди. — Зачем ты, Гриша, соврал про тренировку?
Глава 9
Гриша испугался, когда весь класс, в ожидании его ответа, устремил свои взгляды на него одного. Он просто окоченел, словно оленек перед стаей волков. Даже его друзья: Денис с Семеном, раскрыв рты, глядели на своего лидера, в ожидании его ответа.
— Я не воровал денег, — сказал тихо Гриша. — Не брал я их, слышите?
— Зачем тогда ты про тренировку соврал? — меланхолично спросил Сережа, массируя усталые глаза. — Может, тогда, и все твои слова про Вову — вранье?
— Никто не говорит, что ты украл деньги, — сказал я. — А вот что потерял — это может быть. Потерял, а потом попытался отбрехаться, чтобы на тебя не подумали. Это так?
— Это… Это… — Глаза Гриши заблестели. — Я… Я только чуть-чуть… Я думал немного… Пацаны там в выбивного гоняли. И меня позвали… А я бросил коробку на бровке пустыря… А когда пришел…
— Денег в коробке не было, — докончил я.
Гриша, опустив взгляд, всхлипнул.
— Так, ясно, — встал Сережа. — А почему ты сразу все не рассказал? Почему
