глазами. Интересный вопрос.
– Нет. Просто мне вообще не доводилось бывать в местах вроде этого.
– Значит, и с глиной ты не работала?
– Нет, – бормочу я, с удивлением оглядываясь по сторонам. Мы проходим в небольшой зал, в котором оборудована рецепция. В помещении очень светло. И аутентично. А еще здесь царят незнакомые странные ароматы. Я невольно принюхиваюсь.
– Дед! Привет. Амалия, познакомься с моим дедом Ладо Геловани. Это его студия.
В смущении протягиваю руку пожилому грузину, а сама корчу ужасную рожу, чтоб гаденыш Димка боялся. Это ж надо! Притащить меня в семью!
– Ох, какая красавица! Дай рассмотрю… Я уж и не думал, что доживу до тех времен, когда этот оболтус приведет девушку.
– Эм… Мы просто друзья, – мямлю я. Ладо такой обаятельный, что этим проникаешься сходу. Губы невольно растягиваются в ответной улыбке.
– А еще она мой босс. Так что ты поосторожнее.
Димкин дед примерно ровесник моего отца. Ну, правильно. Я – поздний ребенок, он – ранний внук. Интересно, как история Димкиного появления на свет выглядит со стороны этой части семьи? Что-то я уже сомневаюсь в правдивости версии Яра. Каково это было? Тому же Ладо? Дочь еще совсем девчонка, и такое… Хоть убейте, не верю, что Сидельник от них откупился. Одного взгляда на Ладо достаточно, чтобы понять – гордость не позволила бы ему принять подачку.
– Ясно, понятно, – смеется в усы Ладо. – Ну, вы проходите-проходите. Аня, давай-ка, для дорогих гостей сообрази чего-нибудь на стол.
– Нет-нет, что вы. Так неудобно!
– Тс-с-с, – шикает на меня Дима. – Это бесполезно. Грузинское гостеприимство, ну?! – шевелит бровями. – Дед, можно мы займем маленькую мастерскую?
– Конечно, дорогой. Там никого нет. Сейчас вам все организуют. Амалия, ты уже имела дело с глиной?
– Нет. Я новичок.
– О-о-о, глина – отличное лекарство для души.
– Правда?
– О, да. Пойдем-пойдем. Я все тут покажу.
– Привел, называется, девушку, – смеется Димка. – Все внимание тебе, дед.
Я улыбаюсь. Ладо грозит узловатым пальцем внуку. Мы рассаживаемся за большим сбитым из простых досок столом. Здесь куча каких-то красок, кисточек и трафаретов. Дима объясняет, что это все пока нам не понадобится. Потому что раскрасить изделие можно будет, лишь когда то пройдет обжиг. А это, наверное, подразумевает еще одну встречу. Что не может не радовать. Потому как я моментально проникаюсь атмосферой этого места. И смешливой улыбкой Димки. Теперь я понимаю, как он получился такой. Мальчик, выросший в семье, где его обожали. Я же и сама была на Диму похожа. До того, как меня Сидельник сломал. Вот почему это парень кажется мне таким близким. Вглядываясь в его глаза, я могу увидеть себя такой, какой уже никогда не буду.
Мы болтаем и то и дело смеемся. Ладо выдает мне жирный колобок глины и показывает, как ее для начала отбить. Чуть позже Димка зачем-то набирает воду в специальную плошку и садится за гончарный круг, демонстрируя мне волшебство придания материалу формы. Из всего разнообразия того, что можно вылепить новичку, я выбираю турку. Но я не слишком уверена, что у меня получится, как бы Димка ни пытался меня убедить, что это легко.
– Теперь ты. Давай. Я сяду рядом и буду страховать.
Сажусь. Наши лица так близко…
– Втыкай палец в середину.
Точно такие же ощущения я испытывала, когда девчонкой купалась в озере. Берега там были крутые. Дно илистое. Спрыгнешь – и пятки как будто засасывает.
Улыбаюсь своим воспоминаниям.
– Теперь смотри… Начинаем раскручивать круг. Этой рукой чуть поддавливай, да? А этой успокаивай глину.
Конечно, с первого раз ничего не получается. Димка садится мне за спину и накрывает мои руки своими, направляя движения. Мы один в один – Патрик Суэйзи и Деми Мур в фильме «Привидение». Сижу, затаившись мышкой. Боюсь вдохнуть глубже.
– Смотри, получается.
Его глаза лучатся детским восторгом. Я сглатываю огромный распирающий глотку ком.
– Д-давай, я дальше сама попробую.
– Окей, – ничуть не смутившись, Димка встает. – Дед! – кричит. – Что там с угощениями? Мы голодные после работы.
Без его контроля я тут же все порчу.
– Дим! – пищу жалобно.
– А… Погоди. Вот так. А здесь вот так феном подсушивай… Ага.
Киваю. Процесс захватывает, несмотря ни на что. Навязчивые мысли и страхи уходят. Я здесь. В этом моменте. Беру от него по максимуму. Заряжаюсь покоем, который исходит от Димы. Его улыбкой. Так что даже немного жалею, когда нас зовут к столу. Накрытому хоть и на скорую руку, но такому щедрому!
– О, мамуль, и ты тут? Знакомься, это Амалия.
Глава 13
– Что притихла? Устала?
– Объелась. Теперь хочется спать, – зеваю я.
– Поспи. Приедем – растолкаю.
– Да ну. Сколько тут ехать? – машу рукой, отворачиваюсь к окну, и снова кошусь на Димку.
– Что? – смеется тот.
– Твоей маме я совсем не понравилась.
– Ей никто не нравится. Когда-нибудь я тебе расскажу о трудностях сепарации от таких мам, – смеется. – Хочешь страшную тайну? В какой-то мере я до сих пор маменькин сынок.
– Не верю.
– Правда-правда. Но вообще она у меня классная. Я за многое ей благодарен.
– Так ты, щадя материнские чувства, не водишь девочек в дом?
За легким тоном беседы я прячу искреннее любопытство. Ведь правда странно. Ему тридцать. И ни одной девушки, которую бы он представил родне?
– Я живу отдельно, Амалия, – хмыкает Димка, стрельнув в меня глазами. – И в дом я девчонок, как ты сама могла убедиться, вожу. Просто до некоторых пор мне не встречалась девушка, с которой бы я хотел познакомить семью.
Ого. Надеюсь, он ни на что такое не намекает.
Боже, кому я вру? Это ужасно приятно, что именно я оказалась той самой девушкой. Как бы он ни прикрывался нашей дружбой, посыл понятен. Только как бы мне не было жарко от его внимания и воспоминаний о том, что у нас не случилось, поощрять Димкин интерес неправильно и жестоко.
– Значит, ты у нас бабник, Димочка?
– Не. Я задрот, – фыркает он. – Типичный айтишник.
– Ой, не верю, – грожу ему пальцем. Димка задорно смеется:
– Да серьезно тебе говорю. Порой месяцами из-за компа не вылезаю.
А стоит
