мой босс.
— А эта милая дама… — улыбнулся Машке начальник.
— А эта милая дама — Мария, подруга Лады, — представила саму себя Машка. — Скажите, Дмитрий Иванович, что вы думаете вот об этом милом диванчике? Мне кажется, это как раз то, о чем я мечтала…
Она, не переставая болтать, подхватила моего босса под руку и увела осматривать диван ее мечты, лишь подмигнув мне на прощание.
Больше Машку на выставке я не видела. Как и Дмитрия Ивановича.
Глава 24
Всю среду я провела в загородном доме Островского. Молчаливый водитель Владимир привез меня и, бросив пару фраз на прощание, укатил в неизвестность. Мы договорились, что я позвоню, когда закончу. В самом доме было пусто. Эхо моих шагов гулко раздавалось в помещениях. А вот снаружи жизнь кипела: там начали работу ландшафтники, облагораживая территорию перед домом. Чуть поодаль, у самого въезда на участок, строительная бригада «колдовала» над небольшим домиком. Видимо, там будет позже размещаться пункт охраны. Из приоткрытых окон до меня то и дело долетал звук пилы, жужжание дрели, доносимые ветром обрывки разговоров.
В руках у меня были планы помещений, оставленные архитектором, но все равно мне пришлось перемерять все комнаты и залы, проверять, как открываются двери, какую мебель можно поставить с той или другой стороны.
Несмотря на то что Островский был уверен, будто в выходные мне некогда будет заниматься эскизами, я сумела кое-что набросать, да и после выставки во вторник проработала до позднего вечера. Не знаю, когда Его Величество соизволит встретиться со мной в следующий раз, но мне будет, чем его удивить.
Спартак позвонил мне в пятницу вечером и сказал:
— Лада, если тебе есть, что мне показать, то приезжай завтра в мой офис.
Я не стала возмущаться по поводу того, что завтра суббота. Черт разберет этих богатых, работают не как все нормальные люди.
— Во сколько?
— К восьми. — Любит же он начинать день в такую рань!
— Хорошо, — согласилась я.
В субботу утром я была во всеоружии: легкое белое платье с широкой юбкой до колен и тонким кожаным ремешком, босоножки на каблуке, помада, папка с эскизами. И даже руки не дрожали, только лишь сердце трепетно замирало, когда я поднималась в лифте в офис Спартака.
В субботу в здании его холдинга почти не было людей. Даже секретарша не встретила меня перед дверью в его кабинет.
Я осторожно постучала и приоткрыла дверь. Стоявший у окна Спартак обернулся и сказал:
— Лада, ну наконец-то. А я уж заждался.
— Я не опоздала. — Бросила я красноречивый взгляд на часы.
— Я знаю, просто я, видимо, соскучился, — улыбнулся он.
— Да-да, конечно, — процедила я сквозь зубы, почему-то покраснев.
Он кивнул мне на стул и окинул меня любопытным взглядом, задержавшись на ногах.
— Не упадите снова.
Невыносимый! Я тут же вспомнила прошлый визит в его офис и то замечание, что он отпустил, когда я растянулась перед ним на полу.
Ничего не сказав, я положила перед ним папку с эскизами. Он их внимательно просмотрел, и последующие двадцать минут мы обсуждали детали интерьеров. Потом Спартак кинул взгляд на часы.
— Вы завтракали? — спросил он.
— Нет, — протянула я нерешительно. Когда бы я ещё успела позавтракать, если пришлось ехать сюда аж к восьми!
— Тогда пойдёмте, — сказал он, поднявшись.
Сопротивляться этому мужчине было сложно, ведь он не спрашивал и не предлагал.
Мы спустились в лифте на первый этаж и прошли через пустой холл, где за стойкой ресепшена скучала дежурный администратор.
— Вы всегда работаете по выходным? — спросила я, едва поспевая за широким шагом Спартака, когда мы вышли из офисной высотки.
— Нет, Лада. Иногда у меня даже отпуск бывает, просто после командировки возникли кое-какие неотложные дела.
Удивительно, что он своих сотрудников не пригнал на работу в субботу — промелькнула у меня мысль, которую Спартак считал безошибочно, потому что улыбнулся, прищурившись.
— Как видишь, подчинённых я не эксплуатирую во внеурочное время. Только тех, кто на особом положении.
Я фыркнула, а он рассмеялся.
Мы пересекли небольшую площадь и направились в кафе напротив, расположенное на первом этаже другого офисного здания.
— Что, и здесь все вашей фирме принадлежит? — спросила я.
— Конечно. «НовФармМед» — огромная корпорация, Лада. В ней работают десятки тысяч сотрудников.
— О! — не сдержала я удивленного возгласа.
Кафе, куда меня привёл Спартак, оказалось небольшим и уютным. По тому, с каким подобострастием здесь смотрели на Островского, я поняла, что, во-первых, он сюда заглядывал довольно часто, а во-вторых, его здесь уважали и, наверное, даже любили.
Открыв меню, я поняла, что завтрак тут будет стоить как половина моей месячной зарплаты. Кафе для менеджеров высшего звена.
— Я угощаю, — просто сказал он и углубился в изучение, нет, не блюд, а моего раскрасневшегося лица.
— Я бы не хотела… — начала я и осеклась.
— Знаю, но я все равно заплачу за этот завтрак и за все последующие завтраки, обеды, ужины и что там ещё у нас будет, поэтому будь хорошей девочкой и просто расслабься.
Я прикусила губу и зло посмотрела на него. Наши взгляды скрестились, и меня утопило в мягкой теплоте его глаз. Никогда не думала, что можно смотреть одновременно изучающе, чуть насмешливо и так тепло. Я почувствовала, как кровь прилила к вискам, и когда подошёл официант принять наш заказ, ткнула в первое попавшееся блюдо.
— Я надеюсь, у тебя есть загранпаспорт? — спросил Спартак, чем ошарашил меня совершенно.
— Да, а что?
— В пятницу ты полетишь со мной в Испанию.
— Простите? — потеряла дар речи я.
Возникший из ниоткуда официант поставил передо мной заказ. Оказалось, что я выбрала горку крошечных сырников, политых черничным вареньем. У Спартака на тарелке красовался пышный сырный омлет, а на второй — салат с лососем. Тут же перед нами оказались две большие чашки: моя — с латте, его — с эспрессо.
Спартак, как ни в чем не бывало, принялся за завтрак, а я выжидательно смотрела на него.
— Ешь, — усмехнувшись, кивнул он мне на тарелку, и мне пришлось подчиниться. Я поняла, что Спартак ничего не объяснит, пока мы не покончим с едой.
Сырники оказались божественными, а кофе — насыщенным, густым, похожим на подтаявшее мороженое. Когда Спартак разделался с омлетом и салатом, он, откинувшись на спинку диванчика, наконец сказал:
— В субботу в Мадриде открывается выставка испанских художников, хочу выбрать пару картин в новый дом.
— Гойя решили прикупить или Пикассо? — с усмешкой сказала я.
— Если понравится, то можно и их, — на полном серьезе ответил он. — Но
