снималась, просто под меня кое-где переписали сценарий, где-то снимали так чтоб не видно было живота, но мне нельзя было разъедаться, я осознавала, что мне потом нужно быстро вернуться в форму. Бабушки и дедушки были конечно на седьмом небе от счастья, они пытались надавить на меня и Диму, чтоб я бросила работу и до родов сидела дома как статуя, я упиралась как могла и когда Дима заикнулся что поддерживает их, я орала так что до родов мне никто из них больше слова против не сказал. Ближе к родам у нас в доме с геометрической прогрессией начали расти пакеты и коробки с детскими вещами и мебелью, мы за это время переехали в квартиру в два раза больше, той квартиры, которую нам оставила бабушка Димы. Теперь у нас была 4-х комнатная квартира с большой гардеробной, под мои платья и обувь, детская, спальня и еще две комнаты для гостей. Я никак не могла привыкнуть к таким хоромам, я настолько привыкла к нашей небольшой квартире, там нам было так уютно и много теплых воспоминаний. Даже когда я стала знаменита, а Дима начал очень много зарабатывать и предложил купить квартиру побольше, я переезжать отказалась, слишком много теплых и дорогих сердцу воспоминаний хранила эта квартира. Но теперь, когда в нашей семье ожидалось пополнение, мне пришлось сдаться. Детская была уже готова и вот настал самый долгожданный день, день родов превратившийся для родных в ужас. Случилось это когда я была на съемках. Мне с самого утра сильно болел живот, но я все время скидывала это на то, что съела что-то не то, ведь срок родов был у меня через три недели. Сегодня были съемки одной очень важной сцены и вот процесс съемки, мне простреливает живот, я от боли корчусь и присаживаюсь.
— Настя, с тобой все хорошо? — спрашивает меня мой коллега по съемкам Станислав.
— Настя, все в порядке? — кричит режиссер.
— Да, все в порядке, — кривлюсь я, но боль становиться сильнее, — наверно что-то не то съела.
— Настя, может вызвать скорую? — подбегает ко мне Юля.
— Я не знаю, — понимаю, что боль с каждой минутой сильнее и вряд ли это из-за еды. — Но рожать мне рано, — мое лицо бледнеет. Юлины глаза расширяются от страха.
— Настя, у тебя кровь, — в страхе говорит она и вокруг меня начинается паника, все куда-то бегут, что-то кричат, я ничего не понимаю. Смотрю вниз и от вида крови на брюках начинает темнеть в глазах, я теряю связь с реальностью.
18
Когда Аська сообщила о беременности, я никак не мог поверить в такое счастье, я был самым счастливым человеком на земле. Я всегда мечтал, что когда-нибудь наступит этот день, и моя любимая подарит мне сына или дочь, я и представить не мог что это случиться так скоро, ведь Аськина карьера была на пике и я знал, насколько она была важна для неё, я всегда поддерживал её в стремлении добиться успеха и славы, она заслуживала этого. И вот я приехал из командировки уставший, замученный своим начальником и переговорами. После Германии я всегда приезжал выжатый как лимон и вот снова это ощущение усталости. Аська встретила меня какая-то странная, взъерошенная, глаза горят, посадила меня ужинать, а сама ерзала на стуле и все время пыталась что-то сказать, но останавливала себя. Задавала вопросы на отвлеченные темы, но я видел, что что-то не так, я за столько лет знал все её повадки и ухищрения, ждал, когда расколется сама. Раскололась. Положила передо мной тест с двумя полосками и снимок, я сначала не понял, что это. Дошло! Я боялся поверить, что это правда, а не розыгрыш, в душе поднималась волна счастья вперемешку со страхом того, что это шутка.
— Это то, что я думаю? — спросил я в надежде на чудо. Она улыбнулась и кивнула, я вскочил со стула, оторвал её от пола и начал кружить по кухне, когда первый порыв прошел я опустился перед ней на колени и прислонился ухом к её животику, из глаз непроизвольно потекли слезы.
— Аська, неужели мы станем родителями? — я все еще не верил в это чудо и что оно наконец-то случилось с нами.
— Да, любимый! Срок семь недель, — улыбалась она.
— Когда ты узнала?
— В субботу проснулась от тошноты и головокружения, посчитала какое число и поняла, что у меня задержка, купила десять тестов, все показали положительно. Сегодня утром пошла к доктору, и она подтвердила. С ребенком все хорошо, теперь нужно соблюдать режим и ещё нужно поговорить с Миланой, ведь у меня съемки в фильме. Я обнимал её со счастливой улыбкой и не хотел выпускать её из рук.
— А нам можно… ну, мы навредим ребенку? — испуганно посмотрел я её в глаза, мне стало страшно что я могу навредить ей или ребенку.
— Да, доктор мне не запрещала, может только слегка аккуратнее чем обычно.
На протяжении всей беременности я берег её как только мог, да, возможно я многое ей не позволял делать, но я настолько переживал, ведь у неё сумасшедший график работы, она уставала очень сильно, а ей теперь нужно было беречь себя и думать не только о себе, но и о малыше. Когда она сказала новость о беременности Милане, та, конечно, была в шоке, но Милане пришлось смириться с тем, что Аську нельзя теперь слишком нагружать и давать больше возможности отдохнуть, о перелетах в другие страны Аське тоже пришлось забыть, врач запретила. Аська ворчала пыталась устраивать истерики, но быстро сдавалась, осознавая все риски и нагрузки. Она продолжала сниматься, под неё переписали сценарий, но я все-равно переживал.
Я был на совещании, когда мой телефон начал беспрерывно разрываться от звонка с незнакомого номера, я отключил телефон, хотя на душе вдруг стало как-то не спокойно. И продолжил слушать одного из начальников отдела продаж, который пытался оправдаться за плохие показатели последних двух месяцев. Мне надоело слушать ту ерунду что он нёс, ведь из-за его разгильдяйства я вчера час выслушивал от Юрия нотации, не выдержав я попросил его остаться после совещания, я твердо решил уволить этого разгильдяя, мне надоела его работа «спустя рукава». Что я и сообщил ему после и вышел из зала совещаний, по дороге в кабинет я вспомнил о неизвестном номере, что так настойчиво мне звонил и решил набрать его.
— Добрый день! Вы мне звонили? — деловым голосом спросил я.
— Вы Дмитрий Абрамов?
— Да, с
