Я замерла. Если полковник расколется, то воспитательный процесс переключится на меня, а этого совсем не хотелось. Дуська она хоть и хорошая, но, как я уже говорила, вредная, как тарантул.
— Не могу знать! — виновато вздохнул дядя Саша. — Я проснулся, глядь, а в штанах полсотни лежит! Не иначе провидение вмешалось!
У меня, признаться, отлегло от сердца.
— Привет! — широко улыбаясь, поздоровалась я.
— Она? — грозно спросила Дуська, нацелив в меня указательный палец.
— Не могу знать, — повторил полковник, подмигнул мне украдкой и неверной походкой отправился в глубину сада.
— Ты полковнику денег дала? — Дуська сурово посмотрела мне в глаза.
— Не могу знать! — передразнила я дядю Сашу и переключилась на другую тему: — Дусь, а к тебе тут гость пожаловал. Между прочим, мужчина!
Появился Захар, а следом за ним и Олег. Парни поздоровались. Один весело и открыто, другой хмуро и озабоченно.
Увидев Олега, Евдокия присвистнула:
— Вот это вернисаж! Немного синего цвета не хватает, но со временем он в силу войдет.
— Издеваешься? — разозлился Олег.
— Да нет, просто любуюсь. Кто ж тебя так, болезный? — посочувствовала Евдокия.
— Карлсон, — бросил фотограф. — Женька, показывай, куда идти.
Я проводила Олега в нашу комнату, проследила, чтобы он ненароком не заглянул под кровать, и сказала:
— Ты пока тут располагайся. Мне все равно уйти надо по делам. А потом мы тебя куда-нибудь определим. Ложись, отдыхай, тебе вредно много двигаться.
Фотограф, держась за ребра, кряхтя и охая, улегся на мою кровать и прикрыл глаза. Я еще немного повертелась в комнате и направилась к двери.
— Ты недолго, Жень! Вдруг мне хуже станет? — остановил меня голос Олега.
Вот вам, пожалуйста! Стоило только проявить заботу о ближнем, как он тут же на шею готов сесть!
— Как получится! Я иду мужу звонить, а он у меня поболтать любит! — злорадно ответила я.
— А кто у нас муж?
— Старший следователь прокуратуры, — не моргнув глазом, соврала я.
— Предупреждать надо! — буркнул Олег и отвернулся к стене.
Дуська с Захаром мирно беседовали, сидя на лавке.
— Опять уходишь? — томно спросила Дуська.
— Да, Евочка, с вашего позволения. Ромке не дозвонилась днем, так пойду сейчас счастья попытаю!
— Привет передавай!
— Всенепременно! Да, кстати, Олег пока тут останется. По крайней мере, до прихода Ивана, а там посмотрим! — махнув рукой, я поскорее испарилась.
Следуя заранее обдуманному плану, я отправилась в санаторий летчиков, туда, где в элитном седьмом корпусе отдыхал Хобот.
«Придется ему все рассказать. А что делать? Самой мне ни за что не справиться, а дела-то вон как заворачиваются! Кому, спрашивается, понадобились мои фотографии? А вдруг за мной следят?» — подивившись, почему эта мысль не пришла мне в голову раньше, я затравленно оглянулась. Как будто все в порядке, отдыхающие мирно прохаживаются по аллеям, из кафе доносится веселая музыка, в городском парке уже вовсю крутят аттракционы и из мощных динамиков раздаются голоса каких-то придурков:
Ай-ай-ай, девчонка,
Где взяла такие ножки?
Ай-ай-ай, девчонка,
Топай, топай по дорожке!
Топаю, мальчики, топаю, ради бога, не волнуйтесь! Я торопливо шагала по аллее, беспрестанно озираясь и оглядываясь. В какой-то момент мне показалось, что среди гуляющих мелькнул дядька в черной шляпе. Однако я тут же осадила сама себя:
— Это шизофрения, Женечка, ты не пугайся! Мания преследования, только и всего! Чего, спрашивается, этому типу здесь делать?
И сама себе ответила:
— Абсолютно нечего! Тем более что он даже не знает меня в лицо!
— Ну, допустим, может, теперь уже и знает, — продолжала я конструктивный диалог сама с собой, — если допустить, что это его люди свистнули у Олега фотографии.
Да уж, если предположить, что это действительно так, то лучше сразу собирать вещи и как можно скорее валить отсюда куда глаза глядят или вовсе забыть об отдыхе на море! В настоящий момент реально помочь мне может только Герман Максимович. Я с надеждой посмотрела на перстень, поблескивающий на пальце, и ускорила шаг.
В вестибюле седьмого корпуса бесшумно работали кондиционеры, нагоняя прохладу. И вообще, этот корпус напоминал, скорее, холл фешенебельной гостиницы, чем санатория. За стойкой ресепшена стояла, улыбаясь, мисс Судак — 2003, такая она была длинная, стройная и красивая.
Правда, красота эта была какая-то неживая, я бы сказала, официальная. Мне вдруг захотелось заглянуть за стойку, чтобы выяснить, ноги у нее свои или это подставка какая-нибудь. Вместо этого я выдала девушке голливудскую улыбку — знай наших! — и произнесла:
— Простите, мне бы хотелось увидеть господина Хоботкова Германа Максимовича, — и шмякнула на стойку руку с перстнем императрицы.
Красотка мгновенно оценила безделушку, и лицо у нее слегка вытянулось. Однако улыбка осталась висеть на ней, как приклеенная. Вот что значит профессиональная выдержка!
— Минуточку! — радостно произнесла девушка. — Я сейчас проверю!
Ее пальцы заскакали по клавиатуре компьютера.
— Простите, — через минуту сказала она, — господин Хоботков просил никого к нему не пускать! Мне очень жаль!
— А вы позвоните Герману Максимовичу и скажите, что к нему дочка пожаловала… Попробуйте, Танечка, — я разглядела на груди девушки бэдж с этим именем, — не думаю, что это его требование распространяется и на меня!
У Татьяны слегка округлились глаза, но рука потянулась к телефонной трубке.
— Алло! — проворковала она. — Герман Максимович, это вас администратор беспокоит. Тут к вам девушка пришла… Да, я помню, но она утверждает, что ваша дочь!.. Как вас зовут, — прикрыв трубку ладонью, прошептала красавица.
— Женька, то есть Евгения.
— Евгения, — это уже в трубку. — Хорошо, Герман Максимович… Да… Конечно… Обязательно! Простите за беспокойство!
Победительница местного конкурса красоты кисло улыбнулась и пригласила:
— Проходите, пожалуйста. Третий этаж, триста пятый номер. Лифт направо!
— Спасибо, милочка, — важно кивнула я и торжественно проплыла к лифту, отражаясь своими шортами и повязками в многочисленных зеркалах.
Да, видок у меня, что и говорить, мало напоминал дочь миллионера! Коротенькие шортики, смуглые ноги, кое-где поцарапанные, кое-где ободранные, а одна нога и вовсе замотана бинтом, причем повязка сползла.
Топик, не прикрывающий пупок, опять же ободранные руки, всклокоченные волосы… Короче, как выразилась бы Дуська, республика ШКИД.
