другим — развращает. А любовь, выросшая из жалости к недостаткам, не дает полюбить за достоинства личности.
Марина застыла с открытым ртом — подобная философия оказалась слишком сложной для понимания и явно требовала большего жизненного опыта. Но на всякий случай она благодарно кивнула человеку, что поделился с ней мудростью.
— А Вы зачем приходили-то? — спохватился вдруг дядя Мадя.
— А, так за сахаром и приходила, — ответила девушка. — На кухне нас не особенно жалуют. А ребята сказали, у Вас есть.
— Сейчас принесу, — улыбнулся дядя Мадя, прищурив свои невероятные голубые глаза, обрамленные седыми ресницами.
Он юркнул в дом, а Марина осталась оглядывать местность. Она еще ни разу не подходила к границам Академии. Корпус магиков был окружен дико разросшимся кустарником, и сквозь него ничего не было видно. Здесь же пейзаж был, как на ладони.
Академия располагалась на холме, и от самых ворот вилась вниз грунтовая дорога. Она терялась где-то в небольшой деревеньке перед лесом, а дальше, судя по просеке, смутно угадывавшейся с этой точки обзора, вела еще куда-то. Наверное, к городу. Между деревней и Академией пролегала небольшая речка, а через нее был возведен добротный мост.
Но полюбоваться пейзажем Марина не смогла: ее взгляд зацепился за нечто возмутительное. По дороге вальяжной походочкой, засунув руки большими пальцами за пояс, шел хвостатый Амадеус и нагло улыбался ей — будто подружке. Ничтоже сумняшеся, он миновал ворота Академии, мельком кивнул своему учителю и двинулся в сторону их корпуса.
— А ну, стоять! — рявкнула Марина, заставив только что вышедшего из дома дядю Мадю подпрыгнуть на месте. — Ты где был?
— Гулял, — преспокойно ответил демон и уставился на учителя оценивающим взглядом. И оценивал вовсе не учительские данные.
— Ну ты и… ну ты… Дядя Мадя, Вы зачем его выпустили? — напустилась она на сторожа.
— Так ведь если б не выпустил, он бы в другом месте через забор ушел, — хмыкнув, пояснил мужчина, протягивая ей мешочек с сахаром. — Вон, стать-то молодецкая.
«Молодецкая стать» гордо подбоченилась, демонстрируя товар лицом, бицепсами, трицепсами и «ягодисами».
— А так я хоть учет веду, кто вышел, да кто зашел, — продолжил дядя Мадя, нисколько не смущаясь своего странного подхода.
— Хм, — нахмурилась Марина. Потом глянула на наглеца и с неохотой признала: увы, старик был прав, ничем такого не остановишь, кроме кандалов. Можно лишь привлечь, но чем? Не телесами же, правда. Эх, тяжела учительская доля…
— В корпус, быстро! — скомандовала девушка наглецу. — Нужник строить будешь.
— Да в смысле? — возмутился тот, сразу откинув свои пошлые повадки. — Не буду я!
— Я сказала, пошел! — рявкнула девушка, старательно делая вид, что владеет сотней способов его заставить, в то время как не владела ни одним. Но в такой ситуации выручить мог только блеф. И он сработал!
— Да че я сделал-то? — возмутился парень уже на порядок тише и даже сделал пару шагов в сторону корпуса.
— Поговори мне еще! — закрепляя успех, прорычала Марина, мысленно молясь всем богам, чтобы пронесло.
Метод был ну оооочень ненадежный и даже немного неэтичный. Но, увы, детское общество — это копия взрослого. И в нем тоже есть свои аморалы и преступники — только начинающие. И только от удачи и педагогического чутья зависит, выгребет ребенок из этого дерьма или так и вырастет в уголовника. И порой даже Макаренко способен отвесить ребенку оплеуху, если ему это нашепчет интуиция.
«А дальше великий педагог сгрызет ногти в ожидании реакции родителя: оценит тот «индивидуальный подход» или напишет заявление в органы», — мрачно добавил внутренний голос.
Марина тычком подогнала конвоируемого, чтобы тот сменил свою вальяжную походочку на нормальную ходьбу. Рогато-хвостатый что-то недовольно буркнул, но ускорился. Она обернулась на сторожа и помахала рукой. Дядя Мадя сжал кулак в знак поддержки.
А Марина торопливо уставилась суровым взглядом в спину ученика, чтоб не дай боги тот не увидел, что нет в ней на самом деле ни сердитости, ни жесткости, а только досада на собственную беспомощность.
«Интересно, кто он?» — подумала Марина, разглядывая форму хвоста и рогов. Рожки были изящные, с острыми кончиками, а хвост — длиннющий и тонкий. У Криса все было наоборот — ну, кроме длины хвоста. А еще Крис обладал специфичной акульей улыбкой и нечеловеческой прытью. Оставалось только гадать, относятся ли они к разным видам существ, или это индивидуальные особенности.
«Эх, как же сложно работать, когда ничего не знаешь о своих подопечных! — подумала она. — И даже не расспросить никого — поймут ведь, что ничего не знаю, и пользоваться начнут».
— Ой, Марина Игоревна! — вдруг спохватился демон, останавливаясь посередь дорожки и разворачиваясь к ней — да так резко, что девушка едва не врезалась в широкую грудь. — А у меня для Вас подарок.
Он полез за пазуху и вытащил оттуда помятый цветок — местную разновидность шиповника. Протянул его девушке и ослепительно улыбнулся. Его лицо при этом стало чрезвычайно симпатичным. Прямо старательно симпатичным. Но Марина была слишком погружена в свои морально-учительские терзания, чтобы это оценить.
«Попытка подкупа должностных лиц», — невозмутимо продекламировал внутренний голос, оценив ситуацию.
Девушка отмахнулась от этой мысли, хотя здравый смысл в ней был: демон определенно пытался «подлизаться». Если не «подкатить».
Марина встала в суровую позу, сложив руки на груди, и уставилась на подопечного. Нет, она не пыталась «подавить его волей». Просто сама не знала, что надо ответить, и здорово напряглась, пытаясь сообразить, какие есть варианты действий.
Но пока она ломала голову, демон, впечатленный непонятным взглядом, будто проходящим сквозь него, сам себе что-то навоображал и забормотал:
— Да понял я, понял. Все уже, не рыпаюсь.
Отвернулся и пошел дальше по дороге, здорово помрачнев и что-то бурча себе под нос.
«А вот это уже классическая педагогическая удача, — продекламировал внутренний голос. — Жаль, некоторые списывают ее на свои родительские или педагогические таланты. Но мы — калачи тертые, обольщаться не будем».
Стоило им миновать защитную преграду в виде страшно разросшихся кустов, как глазам девушки предстало необычное зрелище: ее гоп-команда почти полным составом играла в футбол, гоняя по двору за каким-то мелким мячиком. Ребята смеялись, беззлобно толкались, пытаясь отвоевать инициативу, и выглядели вполне довольными жизнью.
Марина умилилась. Какие же они все-таки дети — даром, что всем тут лет по шестнадцать как минимум.
— О, жрачка!
