при этом ни разу не заплакать. Страх замужества, что уже буквально впитался в кровь, помогал мне преодолевать все трудности что были на пути. А вот у Барбоси и Ирилы не было совершенно никакой мотивации, поэтому неудивительно, что когда мы, уже днем, вышли на широкую дорогу, они упали на землю и отказались идти дальше.
— Я больше никуда не пойду! Я больше никогда из дома не сделаю и шага! — рыдала Ирила в рукав своего пальто. — Если не погибну, вернусь в Грасс, попрошу у мамы прощения и запрусь в комнате!
— А я найду себе другую хозяйку, — поддакивал ей заяц. — Эта отбитая на всю голову!
Я молча сидела на чемодане. Ноги и руки тряслись от усталости, сил не было на то чтобы спорить с друзьями, да и спорить с ними не хотелось. Впервые за все время я правда почувствовала себя виноватой в том, что всем нам пришлось пережить. Как я не убеждала себя в том, что и Ирила, и Барбося, добровольно пошли со мной в этот путь, не могла избавиться от желания попросить у них прощения.
Секунды складывались в минуты, минуты в часы, и сколько мы вот так сидели, не знаю, но и без того короткий световой день подходил к концу. Шевелиться не хотелось, хотелось лечь прямо на дорогу и ждать чуда.
Чудо случилось, когда мы уже совсем отчаялись.
Сначала услышали топот копыт и скрип колес, и когда коллективно было решено все же спрятаться в деревьях, а не сдаваться стражам, если это они, то из-за пригорка показалась полудохленькая серая лошадь, запряженная в телегу, которая вот-вот развалится. На телеге, в копне сена, сидел щуплый мужичок, который совсем никак не походил на стражника. Разве что на стражника, который давно вышел на пенсию.
Когда телега поравнялась с нами, старик притормозил лошадь.
— Куда направляетесь? — крикнул незнакомец так громко, что я едва удержалась от того чтобы не зажать уши ладонями.
— В Порланд, — ответила Ирила.
— А?
— В Порланд! — уже громче произнесла девушка, но и теперь старик не расслышал. Ириле пришлось подойти к нему ближе, и крикнуть ответ уже в самое ухо.
— Залезайте, — прохрипел он. — Я тоже в Порланд еду.
Мы с подругой переглянулись, а Барбося едва не расплакался.
— Услышали боги мои молитвы, услышали, — бормотал он, потирая лапки. — Да лезь в телегу уже!
Я запрыгнула в копну сена, рядом со мной пристроилась Ирила, а зайца я посадила на закрытый короб, что был прикрыт сухой травой. Лошадь тронулась и телега медленно покатилась по дороге. Сильный ветер очистил ее от наметенных сугробов, да так тщательно, что черная земля выступала в некоторых местах из-под снега.
Вскоре я пригрелась и задремала. Старик, представившийся как мистер Тонни, к счастью, не пытался с нами разговаривать. Если бы он не был настолько глухим, поговорить с ним было бы даже полезно, но он ведь совсем ничего не слышал! А каждый раз кричать ему в ухо, занятие не из простых.
Когда я проснулась, уже была глубокая ночь. Телега, все так же мерно стуча колесами, катилась по дороге, но уже не через лес. Я приподнялась на локтях, озираясь по сторонам. Лес остался далеко позади, и теперь мы ехали по заснеженному полю, отчего ветер стал будто сильнее. Снег летел в лицо, и от этого глазам становилось больно. Ничего вокруг не было видно от слова совсем, и где мы находились, знал, наверное, только мистер Тонни.
Лезть к нему в начало телеги мне не хотелось, Ирила спала, поэтому я распихала спящего зайца.
— Чего тебе? — проворчал он, даже не думая открывать глаза.
— Барбось, где мы сейчас едем? Ну ты же знаешь местность, да? Что находится за лесом?
— Территория Порланда, что ж еще, — заяц все же приоткрыл один глаз, увидел, что наступила темнота, и довольно кивнул. — Скоро будем в городе.
— Прям скоро?
— Завтра к вечеру уже точно.
— Ну хоть так, — сразу сникла я. Еще почти сутки! Если я переживу эти сутки, то могу по праву считаться принцессой. Принцессой глупости и безответственности!
Остаток ночи я благополучно проспала и наконец-то выспалась. О комфорте и речи быть не могло, но мой мозг теперь хотя бы не был затуманенным от недосыпа. Спина болела просто адски, из-за неудобного положения, в котором я находилась целую ночь, ноги онемели, а губы наверняка омертвели от холода, потому что я их почти не чувствовала.
— Все-таки не понимаю, — рассуждала уже давно проснувшаяся Ирила. — Почему мистер Тонни отправился в такой дальний путь в плохую погоду? Лошадь выглядит такой немощной, ему ее совсем не жалко?
— Может быть он выехал в хорошую погоду, — ответил Барбося. — Нам откуда знать? А непогода могла застать уже в пути.
— Или это очередной маг на пенсии, который появляется только отчаявшимся путникам, — ворчливо предположила я, подозрительно покосившись на старика.
— Точно нет, я бы почувствовал, — зевнул Барбося.
— А то что мистер Шайду - маг, ты тоже знал?
— Конечно.
— Может быть, ты тогда знаешь, он ли вызвал стражей? Или они сами нас нашли?
— Он, наверное. Не знаю я, что ты ко мне пристала?
— У вас очень странные отношения, — хмыкнула Ирила. — Ты точно фамильяр принцессы?
— Точно. К несчастью, я не выбирал, кому служить, и мне попалась вот эта, — Барбося показал мне язык. — Горе и разочарование на мою синюю голову.
Лошадь стала идти все медленнее и медленнее, пока совсем не остановилась. Мистер Тонни, кряхтя, слез с телеги, обошел ее и остановился перед нами.
— Мне надо отдохнуть, — кричал он громким, визгливым голосом, как делают большинство глухих. — Я посплю, а вы накормите лошадь, — старик похлопал рукой по куче сухой травы.
Я спрыгнула
