class="p1">Она открыла ноутбук, быстро напечатала что-то, просмотрела страницы. Снова напечатала. Подвинула к себе листок с вопросами, сделала пометки.
— Симона, ты просто монстр поиска в интернете!
— Я зарегистрирована на всех архивных порталах и в специализированных базах, ты же знаешь, что я всегда помогала отцу в поиске материала. Не мешай.
Прошло еще несколько минут, наконец Симона с довольным видом откинулась на спинку кресла.
— По брату все действительно так, как мы думали. Альбано Бонетти погиб в автокатастрофе, за рулем был не он. Там все чисто, просто трагическая случайность. Теперь о родственниках. Их немного. У доктора Бонетти была сестра, овдовела, жила с сыном. Он сейчас уже на пенсии, бывший стоматолог. У жены доктора одна сестра Патриция, которая никогда не выходила замуж. Она тоже уже умерла. Последние годы за ней ухаживала сиделка от социальных служб, имя упомянуто в некрологе, кроме сиделки по имени Надья никто на похороны не пришел. Я пока поищу эту Надью.
— И телефон стоматолога на пенсии.
— Легко! — Показала большой палец Симона.
Поиск занял больше времени, чем они рассчитывали, уже допили вторую бутылку вина, когда художница закрыла ноутбук и с торжествующим видом посмотрела на компанию.
— Телефоны есть!
Они с Сашей взяли на себя звонки. Остальные, заскучавшие, пока Симона искала информацию, пытались понять, что отвечают девушкам их собеседники.
— Нет! — Они почти одновременно закончили разговор и покачали головами.
— Что нет?
— Если мы не упустили других родственников, что маловероятно, Дульчинею никуда не отправляли.
— Как это?
— Синьора Патриция умерла в здравом уме, она часто говорила с сиделкой о детстве, о своей семье, жаловалась, что после замужества сестры ни разу с ней не общалась и даже о трагической смерти узнала из газет. Когда Надья спросила остались ли дети, Патриция сказала, что ей неизвестно, что с ними случилось, а ведь могли позаботиться об одинокой тете. Похоже, это была ее любимая тема для разговоров.
— Со стоматологом-пенсионером та же история. Родители практически не общались с братом матери, никто к ним племянницу не присылал, да родители и не согласились бы, они не поддерживали теплых отношений и брать в семью незнакомую девочку никто не стал бы, тем более, что старшая сестра девочки была уже совершеннолетней.
— И что получается?
— Что все, включая Дульчинею, врут.
— Но Дульчинея не убийца, ей было лет десять в то время!
— Обычно подозревают в первую очередь близких родственников.
— А мотив?
— У двоих старших мог быть серьезный мотив, например, родители издевались над детьми. Или отец домогался, а мать молчала. У Маргариты — злость, ее не пустили на праздник, на пляжную вечеринку, скорее всего из-за неподходящего парня.
— С которым они и провернули все дело.
— Вполне возможно!
Саша снова взялась за телефон.
— Синьора Дульчинея, как поживаете?
— Добрый день, Алессандра! Как мило, что вы позвонили. После вашего ухода мы с сестрой вспоминали наше детство, это было так мило… вам просто не повезло, обычно она спокойна, не знаю, что нашло на нее прошлый раз.
— Я как раз хотела спросить вас, что вы помните из последних дней с родителями? Простите, вам, наверное, больно вспоминать.
— Что вы, прошло столько времени, что кажется это случилось не с нами, когда мы вспоминаем, словно смотрим старое кино. Что я помню… Тогда отец уехал, его не было неделю, потом он вернулся довольный, сказал матери, что привез ей необыкновенный подарок.
— А куда он ездил?
— Куда-то в Лигурию. Я почему помню, он всегда привозил нам всем подарки. И в этот раз привез мне огромную плюшевую собаку, сестрам- браслеты из Чинке Терре, я помню, потому что спросила, что это такое, Пять Земель. Брату… не помню, но тоже привез что-то… да, и фокаччу очень вкусную все нам.
— А матери?
— Только сказал об особенном подарке.
— Вы очень переживали, когда родители…
— О, я совсем не переживала. Мама все время встречалась с подругами, отец работал, я была самой младшей и мною занималась старшая сестра.
— И тогда вас отправили к родственникам?
— К родственникам?
— Ну, да, это были родственники отца или матери?
— Ой, меня зовет Марго, простите, Алессандра, мне надо бежать!
Саша повесила трубку. Разговор, поставленный на громкую связь, слышали все.
— Похоже, ни у каких родственников Дульчинея не была. Но где же тогда? Фиона, когда мы заехали к сестрам Бонетти, я все время задавала вопросы, а вы слушали и смотрели. Какой показалась вам Дульчинея?
— Странной. Не от мира сего. Как будто она все еще ребенок, хотя она чуть младше меня. Она живет в своем мире. Я не знаю, как это выразить словами.
— Как будто ее шестьдесят лет держали взаперти.
— Да!
— Но почему?
Ответа на этот вопрос ни у кого не было.
Пора было расходиться.
— Расследование захватывает, но пора возвращаться в реальную жизнь. Мне дочь везти в художественную школу. Обещаю, что вечером я поищу информацию про Чезаре Виталини и сразу позвоню. — Симона проводила гостей и сама засобиралась.
Саша и Лапо проводили Фиону до ее дома. Та умоляюще взглянула на них:
— Завтра у нас еженедельный рынок, я же могу сходить, да?
— Я с тобой! — заявила Саша. — И от меня ни шагу!
— А я заеду за вами, и мы вместе пообедаем! — сказал Лапо.
Глава 14
Гуляя по торговым рядам, раскинувшимся километра на два по длинной улице от железнодорожной станции до супермаркета, Саша старалась не терять из виду Фиону. Та четко знала, что ей нужно, и постоянно ныряла то вправо, то влево. Александра обожала такие рынки, несмотря на толпу, но сегодня ей не удавалось насладиться продуктовыми рядами, за шустрой приятельницей нужен глаз да глаз.
Выдыхала и осматривалась она лишь в те моменты, когда Фиона встречала подруг, они застывали, утроив пробку посреди упорядоченного движения народа и начинали обмениваться новостями. Тогда девушке удавалось метнуться к прилавку с фермерским медом, чтобы купить баночку любимого, из апельсиновых цветов, вдохнуть аромат сухих колбасок из кабана.
На самом деле рынок был оживленным, но совсем не хаотичным, все здесь подчинялось строгим правилам, выработанным десятилетиями. Местные жители знали, что именно собираются купить, все остальное либо выращивали они сами, либо приобреталось в местном гипермаркете. Но при этом рынок сохранял особую атмосферу, когда весь город объединялся в едином порыве, встречались люди, неделями не видевшие друг друга. В отличии от Неаполя сюда хотя бы не тащили всю семью, начиная от престарелого деда с палочкой и заканчивая недавно рожденной двойней в коляске. Хаос- это на юге, здесь — даже рынок
