долгий рассказ о том, как они познакомились с отцом Влада, а я слушаю с замиранием сердца. Мне всегда нравилось то, как старшие люди, прожившие жизнь, вспоминают свою молодость, ностальгируют.
Когда за окном совсем темнеет, а Соня начинает вовсю зевать, Ольга Владимировна подхватывается:
– Ой, что-то я вас утомила своими разговорами. Пойду уложу Соню, ребенок умаялся.
Женщина подхватывает девочку на руки и удаляется, напоследок кинув на нас хитрый взгляд. Что-то мне подсказывает, что она догадалась о том, что тут разыгрывался спектакль. Она всегда была догадливой и крайне умной женщиной. Владу казалось, что он может ее провести, но она всегда читала сына как открытую книгу. Даже ситуация с тем, когда я его ударила, говорит сама за себя. Мама Влада только сейчас призналась в том, что всегда знала, что это была я. А может, я просто придумываю то, чего нет?
В любом случае подставлять Влада, да и здоровье Ольги Владимировны, не хочется. Я смотрю на мужину, и тот пожимает плечами.
– Что ж, пошли спать и мы?
– Ты уверен, что нам обязательно ночевать в одной комнате?
– Уверен! – кивает тот.
– А может, скажем, что я просто сплю отдельно, потому что ты храпишь?
Влад закатывает глаза и со смешком тянет меня за руку.
– Давай лучше скажем, что храпишь ты! В это больше поверится!
– Кострицкий, ты клоун! – недовольно бурчу я, но за этим прячу страх. Страх идти ночевать с ним в одну комнату, в одну кровать. Да мы же воспламеняемся, даже проходя в метре друг от друга, а тут целая ночь рядом. И не одна, а недели две.
– Тогда ты моя обезьянка, невестушка! – смеется мужчина.
Я встаю и иду вслед за ним в его спальню, будто на каторгу. Мы проходим мимо комнаты Сони и слышим, как бабушка читает ей сказку. Я тихонько дергаю Влада за рукав.
– А где будет спать твоя мама? Домработница стелила ей где-то, но я так и не поняла…
– На втором этаже, под нашими комнатами. Она сама выбрала себе ту спальню, чтобы не мешать нам с… – Влад замолчал, будто вспомнил что-то неприятное, а потом резко сменил тему: – Надеюсь, ты взяла свою пижаму? Я в джинсах в кровать не пущу!
– Это я тебя в кровать не пущу, хоть в джинсах, хоть без! – смеюсь я и захожу в комнату.
Мужчина включает свет, и все, что я вижу, – это огромная кровать на половину комнаты и пара тумбочек.
Оборачиваюсь к нему и поджимаю губы.
– Ты любишь спать на полу?
***
– Еще чего! Не буду я спать ни на каком полу! Могу любезно предоставить это место тебе! – улыбнувшись, отвечает Влад.
Он закрывает за нами дверь, а я складываю на груди руки.
– Тогда я прямо сейчас иду в свою спальню!
– Ты не сделаешь этого!
– Неужели действительно не веришь? – Изгибаю бровь и молча смотрю на мужчину.
Влад прищуривается и несколько мгновений смотрит на меня, а потом вздыхает:
– Ладно, Лебедева, твоя взяла! Но знай: ты первая девушка, которая заставила меня спать на полу! Пусть тебе будет стыдно!
– О, непременно! Я еще во многом буду первая! – ляпаю я и закрываю рот, понимая, как двояко это звучало.
Влад только хмыкает, но предусмотрительно ничего не говорит. Он бросает на пол подушку, покрывало и укрывается пледом. Смотрится это так комично, что я не удерживаюсь от смешка.
– Лебедева, будешь смеяться – пойдешь спать ко мне, поняла?
– Поняла-поняла! – хрюкаю я в кулак.
– Переодевайся и ложись. Мне завтра рано на работу! Знал бы, что ты такое вычудишь, придумал бы себе спальное место понормальнее! – бурчит он. – С тобой всегда так.
– Ой, не причитай! – Машу рукой и иду в свою комнату. Быстро переодеваюсь в пижаму и возвращаюсь к Владу.
– Выключай свет, Кира, хватит прыгать через меня!
– Ну ты и зануда! – Я показываю язык его спине, но все же гашу свет и заныриваю под одеяло. Ворочаюсь и не могу уснуть. Да и как тут уснешь – с Кострицким в одной комнате. После тех сумасшедших поцелуев, которые у нас были.
Но ему, кажется, все равно. Сопит уже себе и, наверное, десятый сон видит. Черт, даже на полу умудрился уснуть. Ну и ладно. Закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Представить, что сплю совершенно одна. Спустя минут десять таких упражнений у меня начинает получаться. Тело расслабляется, и сон потихоньку уносит с собой. Но вдруг слышу шепот:
– Лебедева, ты там спишь, что ли?
– Нет, плаваю с аквалангом! Чего тебе надо?
– Неудобно! Все кости отлежал. Да и дует… Пусти, а? Обещаю, приставать не буду.
Я закусываю губу и прикидываю размеры кровати. В целом тут можно разлечься звездочкой вдвоем и не задеть друг друга даже пальцем. Может, и нет никакой разницы?
– Обещаешь? Если хоть что-то…
– Да не буду я тебя трогать! Честное Кострицкое!
– О, вот теперь точно не прощу! Честность и ты – вещи несовместимые! – выдаю я деловито.
– Ки-и-ира… – ноет Влад, а я хохочу:
– Ладно, иди сюда.
Влад подхватывается и уже через секунду лежит рядом. Правда, как и обещал, далеко. Ну теперь уж точно не усну…
– А ответишь на один вопрос? – начинаю я.
– О, ну приехали. На полу холод спать не давал, а на кровати – ты. Ну, валяй, что там за вопрос.
– Только обещай ответить честно. Мне кажется, я заслужила один честный ответ за все мои уступки тебе!
– Заслужила, да. Обещаю, отвечу честно, – серьезно шепчет Влад.
– Ты правда был в меня влюблен в школьные годы?
– Кто тебе это сказал? – привстает на локтях мужчина, и я вижу его обнаженную грудь в свете луны. Черт, какой же он красивый, аж все мысли из головы вылетают.
– Ну, мама твоя… – прокашливаюсь, отводя глаза от его тела.
– А, мама… И что, она сказала, что я был влюблен?
– Вроде вопросы тут задаю я! – бурчу в подушку недовольно.
– Ага, да. Просто пытаюсь уточнить. Ты хочешь спросить, был ли я в тебя влюблен?
– Да, именно это, Влад!
Он пожимает плечами и падает обратно на подушку с равнодушным:
– Нет, не был.
– Ты же правду говоришь?
– Абсолютно!
Внутри что-то сжимается от боли. Ну конечно, как я могла подумать иначе? Да и мало ли что Ольга Владимировна напутала? Может, болезнь что-то сделала с ее памятью? Хотя почему тогда та Марина так на меня похожа…
Молчание затягивается, и я вдруг решаюсь задать еще один вопрос, который безумно меня беспокоит:
– Влад, а где мама Киры?
– Я обещал ответить только
