с прищуром, начали изучать меня, заостряя внимание на округлом животе.
— Что вам нужно? — отодвигая стул для меня, спросил он, сам устроившись на против, разлив из кувшина воду в два стакана и подал один мне.
Его вежливое отношение ко мне, несмотря на ситуацию, немного меня смутило, но дало надежду, что возможно он пойдёт на уступки. Может он не такой, как его сын.
— Борис Аркадьевич, мой муж не виновен, он не убивал вашего сына, я уверена в этом, — не знала что говорить ему, какие аргументы привести в нашу пользу, разозлившись, резко добавила, — хотя было за что!
Через несколько секунд, поняла что ляпнула глупость, способную навредить, а не помочь. Поглаживая живот рукой, старалась успокоить слишком активного малыша.
— Что вы имеете ввиду Алина Витальевна? — внимательно прослеживая действия моих рук на животе, спросил Гордин.
— Он похищал меня, держал в подвале, затем приковал к батарее, я не помню половину, потому что была больна, — вспомнив те времена, мои пальцы начали ходить ходуном, а в глазах снова встали слезы, — проверьте, есть свидетели, бабушка с дома напротив видела как они вели меня по дороге, Эмир спас меня. Константин жестокий человек, я знаю это не понаслышке, и у него достаточно врагов, кроме моего мужа. Вы копаете не там, Борис Аркадьевич, мы не хотим воевать, я не хочу! У Эмира скоро родится сын. Отец нужен своему ребёнку, а вы держите его в том адском месте, за то, чего он не совершал! — я смахнула слезы с лица, и поднялась со стула, мне больше нечего было ему сказать.
Я просто хотела надеяться, что его сердце дрогнет, возможно он проверит мои слова, и усомниться в своём сыне. Я верила в это, и с этой верой покинула кабинет, на последок взглянув на непроницаемое лицо мужчины. Он все так же сидел на стуле, не шелохнувшись, руки сложены на груди, будто каменное изваяние, он смотрел в одну точку перед собой. Так и не услышав от него ни слова, я хлопнул дверью, и решила вернуться домой.
Прошла неделя. Я впала в состояние прострации. У меня не было аппетита, я накрутила себя так, что к каждому концу дня меня рвало. Три дня назад мне запретили посетить Эмира, и я поняла, что своим визитом к Гордину навредила, я сделала лишь хуже. Корила себя за то что, не послушалась мужа. С того дня моё состояние начало лишь ухудшаться. Как бы я ни старалась думать о малыше, что врежу ему своими нервами, не помогало ничего. Еда которую я ела, казалась резиновой и безвкусной, весь мир стал серым.
В том момент я стояла в гостиной, утешая свое горе на плече теть Вали, я почувствовала, как по моим ногам потекло что-то тёплое. Я опустила взгляд, по до мной уже растеклась небольшая лужица. Я понимала, что отошли воды, и пришло время. Но было всего тридцать семь недель. Ужас охвативший меня сковал в надёжные цепи. Вокруг меня начала бегать теть Валя, как курица наседка, все время что то говоря себе под нос.
Самые ужасные мысли, посещали меня. Эмира нет рядом, я чувствовала себя беспомощной. Мощный толчок в животе, привёл меня в сознание, он чувствовался иначе. Я должна это сделать, я обязана ради себя, ради малыша. Мне нужно собраться.
В голове за эту долгую неделю, наконец мысли стали ясными, а цели понятными.
Глава 17
Час спустя я уже находилась в больнице, под присмотром врачей. Схватки усиливались, а я лишь крепко сжимала кулаки.
Вот бы он сейчас был рядом. Эмир бы точно успокоил меня, как всегда это делал. Только у него получалось, в считанные секунды привести меня в норму, объятиями, простыми поглаживаниями, лёгким поцелуем в макушку.
— Ааа, — не удержалась на очередной схватке, боль становилась все сильнее опоясывая живот и спину.
Я начала быстро вспоминать о курсах на которые ходила. Дыхание, точно! Нужно дышать.
Вдох через нос, выдох через рот. Руками уперлась в родовое кресло, и дышала, прикрыв глаза.
Не было ни малейшего желания рассматривать навороченные приспособления, и новую мебель в этом кабинете. Клинику в которой я сейчас нахожусь, мы выбирали ещё с мужем. Выбирала я не то, что дороже, и новее. Меня интересовал врач. Вера Степановна сразу пошла на контакт, и приглянулась мне с первых секунд нашего общения. Поэтому я здесь.
Меня мутило, ноги подкашивались сильнее с каждой последующей схваткой. Капельки пота стекали по спине, по лбу. А я только ходила и дышала, и так по кругу.
Мне казалось что вот вот и я сойду с ума от пронзающей меня боли, но этого не происходило. Схватка заканчивалась, давая немного передохнуть.
— Малыш, все будет хорошо, — поглаживая живот, сказала я вслух, второй рукой вытирая слезы смешавшиеся с потом.
Я потеряла счёт времени. Вера Степановна заходила несколько минут назад, но раскрытие только семь сантиметров.
— Ещё немного, деточка, потерпи. Ты молодчинка! — подбадривая меня, она снова вышла за дверь, оставляя меня в тишине и одиночестве.
Я пыталась сосредоточиться на бегущей стрелке часов, висящих на стене, что бы хоть как то отвлечь мозг. Теплые и большие ладони я почувствовала на своих плечах не сразу. Мне даже показалось, что это ощущение я сама выдумала в схватке, что бы стало легче. Но схватка закончилась, а руки на моих плечах все также покоились, слегка поглаживая напряжённые мышцы.
Я поворачивалась медленно, даже слишком. Увидев лицо Эмира, я лишь начала моргать. Ну вот. Это случилось. Я сошла с ума.
— Неет, тебя здесь нету, аааа, — боль стала сильнее, заставляя до крови впиться в ладони ногтями, крик был отчаянием. Меня корежило так, словно по мне проезжает трактор, да так усердно дробя мои кости без остановки.
— Девочка моя… — послышался такой родной, до жути знакомый голос, лаская своей хрипотцой мой слух. Голова ходила из стороны в сторону отрицая увиденное, и теперь услышанное. Нет, этого не может быть.
— Я… ааа, черт возьми, — впиваясь ногтями теперь уже в большие руки, с сеткой просвечивающихся вен, я посмотрела в глаза. Это точно он, мой Эмир. Это не галлюцинация, это мой муж.
— Девочка моя, терпи родная, мы справимся, вместе! — его глаза шарили по моему телу задерживаясь на лице, руки хаотично гуляли по разным частям, пытаясь УСПОКОИТЬ.
— Ты здесь, — обхватывая его шею, в секундной передышке, проговорила я.
— Я здесь, родная! Все теперь будет хорошо, — послышался голос, на остатке сознания, когда живот скрутило с
