Намеренно отойдя от южанина, чтоб не быть свидетелем его разговора с давно почившими мертвецами, я терпеливо принялся дожидаться, когда он закончит. Никто из них тебя уже не услышит Кавим, этим ты только разбередишь свои собственные раны. Но если тебе от этого станет легче, то говори…
***
Из главной артерии Дикого континента, что снабжала всем необходимым многочисленные форты и заставы Исхироса, мы выехали лишь утром следующего дня. С удивлением я обнаружил, что этот город, несмотря на чисто имперскую протекцию, почему-то называется на кенсийский манер Ши-уанг. Похоже когда-то в далеком прошлом интерес к Проклятому материку среди иных государств был гораздо сильнее, нежели сейчас.
В путь к нужной заставе мы отправились целым отрядом, поскольку передвигаться по заросшим тропкам джунглей, кишащим разными одержимыми тварями, в одиночку было ничем иным, как весьма изощренной попыткой свести счеты с жизнью. Поэтому люди между ключевыми пунктами передвигались исключительно в составе многочисленных групп, которые по большей части состояли из жрецов Воргана.
— Смотрите в оба и не зевайте, — наставительно обратился к нам послушник в черных доспехах.
Помимо нас с Кавимом, в том же направлении двигалось всего полудюжина воинов, не отличающихся выдающейся выправкой. Они скорее выглядели утомленными жизнью бродягами, отчаявшимися найти свое место в этом мире.
— Обо всем, что покажется вам подозрительным, сообщайте мне или экзарху, который будет рядом. Не бойтесь выглядеть глупо, ведь каждая мелочь может спасти вас или ваших соратников. Ну или лишить вас жизни.
После этого жизнеутверждающего напутствия наш без сомнения счастливый обоз с тринадцатью телегами двинулся в путь. Судя по тому, как напряглись люди вокруг меня, они тоже ощущали это недоброе дыхание гниющих от избыточной влаги джунглей. Чем-то оно отдаленно роднило это место с Преисподней. Подозрительные звуки из-под каждого куста, ощущение тяжелого чужого взгляда, исходящее будто бы сразу со всех сторон, и, конечно же, невыносимый демонический смрад. Нет, я не имею в виду, что здесь чем-то пахло в воздухе. Я не знаю, как это можно объяснить, но моя душа, оказавшаяся вблизи даже с духом обитателя Ада, словно бы сжималась, чуя эти злые эманации. Не могу сказать, что это за вывих подсознания, но это почему-то воспринималось мной именно как запах.
Коротко дав знак Кавиму, чтобы прикрыл меня (или точнее будет сказать, чтобы прикрыл наших новых спутников от меня), я низко припал к земле и подобно одичавшей собаке начал петлять вдоль тропы. Поначалу наши соратники из числа новичков насмешливо косились в мою сторону и фыркали. Однако они быстро пересмотрели свой взгляд на мои странные перемещения, когда я прыгнул наперерез одной из тягловых лошадей и вытащил у нее из-под копыт какую-то длинную покрытую слизью и шипами палку.
При ближайшем рассмотрении, это оказалось змеей. Змеей, уступившей свое тело чьей-то злой сущности. Эта бестия разрослась настолько, что выступающие костяные наросты разорвали ее кожу, а каждая чешуйка на ее шкуре сделалась толстой, словно золотой акат. От этого подвижность несчастного пресмыкающегося значительно снизилась, сделав ее неуклюжей и неповоротливой. Однако подобное обстоятельство совсем не мешало ей с бешеным шипением кидаться буквально на все, что появится в ее поле зрения.
Это противное отродье я нашинковал с превеликим удовольствием, превращая своими зачарованными саями змеиную плоть в тонкую дурнопахнущую нарезку. При этом, где-то бесконечно далеко, на самой границе между восприятием и воображением, я заслышал гневный рев демона, который обитал в этом до неузнаваемости измененном чешуйчатом. И грешник во мне сразу же возликовал, превратившись в мстительное и безжалостное нечто, которое только и делало, что выискивало своих извечных врагов. Принести им боль и страдания стало единственной целью, определяющей все мое бытие. Что вы теперь скажете, демонические твари?! Не думали, что мы поменяемся местами?! Теперь вы прячетесь от меня, а я кружу поблизости, слушая биение ваших гнилостных сердец…
Первое время жрецы пытались меня приструнить и заставить занять свое место в колонне обоза, но я самым наглейшим образом их игнорировал. Вроде бы до моего слуха даже донеслась какая-то ругань с участием глухого баритона Кавима. Но звучала она так приглушенно, словно мои уши оказались набиты плотной ватой по самые перепонки. Судя по всему, храмовники требовали от южанина, чтоб он держал меня возле себя и не позволял шататься по лесу. Однако когда я прямо в процессе их перепалки распластал на лоскуты еще одну одержимую тварь, не получив даже царапины, они, наконец, примолкли.
Убедившись, что одержимые животные не представляют для меня большой угрозы, орденцы махнули на меня рукой и позволили чудачить, бегая вокруг обоза. Жрецы хоть и с особенным интересом поглядывали в мою сторону, но не рисковали ко мне лезть с расспросами. Они видели, что я с упорством сумасшедшего занялся охотой на демонов, и мне просто не до них.
Встрепенулись они лишь раз, когда я наткнулся на здоровенную гориллу, превосходящую меня ростом на целых две с половиной головы. Потусторонний дух столь неистово исковеркал ее скелет, что теперь в этом полумертвом животном с трудом можно было узнать обезьяну. Уверяю, встретить такого «красавца» перед собой — это последнее, чего может захотеться человеку. Только представьте себе огромный бугристый череп, ставший кривым и кособоким, словно горшок неумелого гончара, который венчает вытянутая на собачий манер морда. Прибавьте к этому длинные кривые клыки, торчащие во стороны и рвущие плоть, да еще лопнувшую в нескольких местах шкуру, сочащуюся темной сукровицей и обнажающую узлы мощных мускулов. Уродство этого порождения Дикого материка было не менее велико и противоестественно, чем у виденной мной ранее змеи. А учитывая размеры гориллы, можно было сказать, что и того хуже.
На предостерегающий окрик главного храмовника я не обратил ровно никакого внимания. Зло осклабившись, я бросился прямо в объятия монструозных обезьяньих лап, походящих теперь на заскорузлые древесные корни. Я был совершенно уверен, что никогда не встречал такой страхолюдины, и не мог понять, почему от нее веяло чем-то неуловимо знакомым. Чем-то таким, что я уже видел миллионы и миллиарды раз. Движения образины казались мне до боли предсказуемыми и характерными, так что тварь, как бы не старалась схватить меня, никак не могла осуществить желаемого. Я просто-напросто знал все ее хитрости наперед.
Когда мимо моей головы пронеслась когтистая черная пятерня, обдавая макушку сквозняком, а нижняя конечность обезьяны одновременно попыталась лягнуть меня, я неожиданно для себя все понял. Ну конечно же! Вонючий бес! Вот кто свил гнездо в теле этого животного! Ах, как же я ненавидел этих подлых гавкающих шакалов!
Злоба подхлестнула меня, и укрепленные огнем Анима Игнис руки принялись с неистовой скоростью кромсать тушу отродья бездны. По ушам ударил полный ярости и боли вой, смешанный со змеиным шипением, но это было все, что демон мог мне противопоставить. В чужом теле против грешника, который к тому же обладал еще и Искрой, у него не было даже тени шанса. К тому моменту, когда ко мне подоспели трое храмовников, горилла превратилась в совершенно неопасную гору содрогающегося кровоточащего мяса.
