с директором училища? – настаивала я.
Карбышева пожала плечами.
– Я всего-навсего сказала Веронике, что у нее руки табаком воняют, дышать невозможно. Ну вот вы неужели не почувствовали запах? Ужас просто! А она на меня орать начала – вроде я у нее сигареты стреляла, и мне все было нормально. И чего, спрашивается, на правду обижаться?
– Возможно, ее это и в самом деле задело, – предположила я. – Или ваша реплика оказалась не причиной для ссоры, а поводом. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что ваш конфликт начался давно?
– Да нет у нас никакого конфликта! – воскликнула Альбина. – Вероника просто в последнее время на все огрызается, ведет себя не пойми как… Я же с ней не ссорюсь!
– То есть вы не хотите говорить, – заключила я.
Карбышева никак не отреагировала.
– Вообще, мне надо вещи собирать! – резко сменила тему разговора девушка. – Завтра ведь в Хвалынск ехать, а ничего не собрано! Кошмар, ненавижу сборы!
Сказав это, она направилась в комнату, принялась перетряхивать свои краски и кисти. Я молча наблюдала за ней. Альбина достала откуда-то из-под кровати большой рюкзак, стала запихивать туда какую-то одежду. Делала она это как-то истерично, торопливо, непоследовательно. На мой взгляд, проще было сложить вещи и уже в таком виде положить их в рюкзак, они заняли бы куда меньше места. Но у Альбины был свой взгляд на данный вопрос. Почему-то она вместо того, чтобы собрать все необходимое за полчаса, предпочла посвятить этому занятию весь вечер.
Я смотрела, как Карбышева то запихивает вещи в рюкзак, то вытаскивает их, психует, ругается, швыряет на пол краски и кисти…
– Может, вам помочь? – не выдержала я.
Но Альбина отрицательно покачала головой и вернулась к столь сложному процессу.
Я не преувеличивала, когда предположила, что моя клиентка будет собираться до самого вечера. Где-то в шесть она заявила, что ей необходимо в магазин – купить влажных салфеток и еды в дорогу.
Мы сходили до ближайшего супермаркета, где провели около сорока минут. Альбина нервничала и никак не могла решить, что следует взять с собой в автобус. Наконец она остановила выбор на плитке шоколада, двух банках энергетика и батоне хлеба.
«Сделаю бутерброды», – пояснила она. К хлебу пришлось покупать сыр и колбасу – из одного батона, как ни крути, сэндвич не получится.
Я последовала примеру девушки и тоже приобрела себе продуктов на утро и в дорогу, ведь неизвестно, будут ли в пути остановки и успеем ли мы утром купить что-то. Я даже не знала, сможет ли Альбина за сегодня упаковать свой рюкзак, глядя на ее старания, верилось в это с трудом.
В магазине Карбышева вдруг спохватилась и обратилась ко мне:
– А вы же не собрались! – воскликнула она. – Утром времени не будет ведь!
– Почему не собралась? – удивилась я. – Я же не художник, краски мне не нужны. Продукты в дорогу мы купили, а в санатории обещали питание в столовой, верно?
– Ну… а как же одежда? Вещи всякие? – недоумевала Альбина.
– Мне большой гардероб в поездках не нужен, – усмехнулась я. – Все свое ношу с собой.
– А… – протянула Карбышева, потом шепотом добавила: – Я совсем забыла, что вы не такая, как обычные люди…
Хорошо еще, что не упомянула род моей профессии, отметила я про себя. К счастью, на это ума у Альбины хватило.
К восьми вечера Карбышева наконец-то собрала свой рюкзак, мы поужинали, после чего Альбина заявила, что чувствует себя уставшей и сонной. Она отправилась спать, я же, как и накануне, уткнулась в экран телефона, изучая информацию о всех людях, вызывающих у меня подозрение. Периодически я выходила на улицу, проверяя, не следит ли кто за домом Альбины, однако все было по-прежнему тихо и спокойно.
За эту ночь мне удалось даже подремать – я не нашла ничего нового в базе данных, на улице никого не было, и необходимости в ночном бодрствовании я не видела. К тому же у меня очень чуткий сон, я просыпаюсь от малейшего шороха, и если кто-либо попытается открыть входную дверь квартиры при помощи отмычек, я обязательно это услышу.
Проснулась я раньше своей клиентки, проверила, все ли в порядке, налила себе кофе. Альбина вышла на кухню в семь утра. Мы вместе позавтракали, после чего Карбышева проверила, ничего ли она не забыла. К счастью, перетряхивать рюкзак она не стала, только достала этюдник с красками и перебрала все цвета.
– Все-таки возьму его с собой. – Она кивнула на деревянный ящик с ножками. – Сперва не хотела, он тяжелый, но потом поняла, что без этюдника я не смогу, привыкла с ним работать.
– Все равно же на автобусе поедем, – заметила я. – А до училища – на моей машине, в руках ничего тащить не придется.
– Верно, – кивнула Карбышева. – Вот сейчас я не откажусь от того, чтобы доехать на авто.
К счастью, Альбина решила сегодня не шокировать публику, оделась скромно – в джинсовый комбинезон и футболку. На голову девушка надела легкую полосатую беретку – единственную яркую вещь, приковывающую внимание. В остальном она ничем не отличалась от толпы студентов, которые собрались в вестибюле училища. Все, как один, с рюкзаками, этюдниками и чемоданами, в шортах, майках и летних джинсах. Затрудняюсь даже сказать, сколько человек ждало автобус, но заняли они добрую половину коридора. Среди студентов ходили преподаватели – несколько женщин и мужчин, которые проверяли своих студентов. Одна преподавательница взяла с собой собачку – маленький йоркширский терьер, сидящий у нее на руках, был настоящим любимцем публики. Собачку стремились погладить все кому не лень, и мне даже стало жаль несчастную животинку. Хозяйка йорка пересчитала своих студентов, велела собравшимся оставаться в вестибюле, а сама отправилась на улицу – скорее всего, выгуливать своего питомца.
Мы не сразу нашли Ксюшу, Алису и Веронику – одногруппницы Альбины стояли возле запасного выхода и о чем-то разговаривали. Я фотографировала собравшихся, помня о своей роли журналистки газеты. Альбина подошла к одногруппницам, я поприветствовала их и спросила:
– Как ваше настроение? Что ожидаете от поездки?
– Да не знаю, – пожала плечами Вероника. – Наверно, того же, что и все. Сделать хорошие работы.
