их раньше половины своих нижестоящих подчиненных. Увидев меня, Завольский-старший сначала прищелкнул языком, потом облапал взглядом мою задницу, а потом сказал, обращаясь к Андрею: «Не знал, что теперь ты вызываешь проституток в офис». Я молча проглотила унижение, протянула ему бумаги и спокойно предложила заплатить мне по двойному тарифу, потому что его сын знатно выебал мне мозги.
— Ты же не дуешься на старика за те резкие слова, — он как будто тоже вспомнил обстоятельства нашего знакомства, и делано раскаялся.
— Кто старое помянет… — Я салютую бокалом, делаю глоток и напоминаю себе, что должна быть умницей, если хочу в один прекрасный день послать его на хер и припомнить каждое оскорбление в мою адрес, и каждую кучу дерьма, наложенную их долбаной семейкой, которую мне пришлось убирать.
— Теперь о деле. — Завольский ёрзает на стуле, выбирает более удобное положение и в како-то момент кажется, что несчастная четырехногая конструкция не выдержит напряжения и развалится. Увы, нет, не с моим везением. — У меня к тебе деликатная просьба.
— Все, что в моих силах. — Я мысленно скрещиваю пальцы на удачу. Может, он все-таки перепоручит мне сделку с «MoneyFlow»? Хотя бы в качестве присматривающей за Андреем, чтобы этот деятель не наворотил лишнего.
— Ты же в курсе всего, что делается в офисе.
— Я знаю только то, что мне положено знать с моим уровнем допуска, Юрий Степанович.
Он уничижительно хмыкает. Но я была бы полной дурой, если бы ответила по-другому. Одно дело, что Завольский думает о моей осведомленности, и совсем другое — мое личное признание. Я не дам этому старому козлу поймать меня на подозрении в производственном шпионаже.
— Ладно-ладно, — он снисходительно качает головой, — сделаем вид, что я тебе верю. Вот.
Он протягивает пачку документов, которые все это время лежали на приставном столике, на котором обычно подают фрукты и вино. Я быстро пересматриваю основные, вникаю в цифры насколько это вообще возможно с оглядкой на то, что вся эта встреча сегодня — одна большая проверка для меня. Не удивлюсь, если Завольский уже запустил свой внутренний секундомер и отведенный мне кредит доверия тает с каждым тиком.
— Новое приобретение? — Хотя, название «СмартКэш» уже мелькало в поле моего зрения.
Эта контора, как и многие в наше время, занимается тем, что берет кредиты у больших банков и раздает их маленькими денежными ссудами под кабальные проценты, спекулируя на том, что доведенные до грани отчаяния люди пойдут на что угодно, лишь бы получить наличку здесь и сейчас, без гарантий, а не после кучи придирчивых банковских проверок. Не люблю такие конторы, потому что их основной контингент — «гробовые» и «больничные».
— Хочу, чтобы ты этим занялась.
Сначала я чувствую неприятный привкус разочарования — значит, боров даже не собирается ставить меня в известность о сделке с «MoneyFlow». Но постепенно, когда злость отходит на второй план, в голове вызревает мысль — какого… хрена?!
— Чем именно я должна заняться? — совершенно искренне не понимаю я.
В их семейной финансовой пирамиде у меня роль финансового аналитика с «особенным допуском». Мне хватает ума понимать, что все эти плюшки свалились на меня по двум причинам. Первая — я умная, цепкая и целеустремленная. Вторая — молчаливое согласие Завольского-старшего. И пока дела обстоят именно так, я должна покорно плясать под его дудку, нравится мне это или нет. Но до сегодняшнего дня ни в какие из моих обязанностей не входило «заниматься» купленными на распродажах убыточными фирмами-прокладками, а «СмартКэш» — именно такая контора. Мне хватило минуты и увиденных цифр, чтобы составить об этом более-менее четкое представление.
— Ты же видела цифры — как сама думаешь?
— Думаю… — бросаю многозначительный взгляд на папку с документами, — вы приобрели убыточную контору, чтобы отмывать через нее деньги. Предыдущий владелец, скорее всего, использовал ее для тех же целей, но ему не хватило ума правильно вести бухгалтерию, чтобы отвести себя от подозрений финансового контроля. Но вы, Юрий Степанович, хотите чтобы я взяла эту кучу дерьма — и сделала из нее конфетку, через которую планируете перегонять внушительные суммы денег. А чтобы делать это спокойно, необходимо отвести все подозрения и оформлять каждую финансовую операцию таким образом, чтобы она не попадала в поле зрения налоговой.
— Всегда знал, что ты смышленая девочка.
Он снова подзывает официанта и просит принести «Вдову Клико». Терпеть не могу сухие вина, хоть бы сколько не стоила бутылка, и каким бы громким не был бренд. Но сейчас я с удовольствием выпью даже горячую смолу, потому что Завольский только что вложил мне в руки ключ от возмездия.
Я ждала этого целых шесть лет.
Я выгребала авгиевы конюшни их семейства ради этого дня.
Сдержать ликующую улыбку еще сложнее, чем до этого не выдать свое отвращение. Но когда официант наполняет наши бокалы и Завольский пафосно произносит тост «За семью!», я выпиваю мерзкую сухую дрянь с горькими пузырьками с таким наслаждением, словно в моем бокале чистейшая концентрированная амброзия. Черт, да я готова приговорить целую бутылку прямо с горлышка, но внешне держусь сдержанно, позволяя себе ровно столько «сдержанной радости», сколько должна — нормального человека вряд ли сильно обрадует перспектива в одно лицо нести финансовую ответственность за чужое незаконное обогащение. А именно это Завольский и предлагает мне сделать.
Хорошо, что я не «нормальный человек».
И еще лучше, что я умная и очень злая сука, которой есть за что поквитаться со всей их семьей.
— Честно говоря, — жирный козел лично доливает шампанского в свой опустевший бокал, — довольной ты не выглядишь.
Очень хорошо, значит, мой спектакль безупречен.
— Просто, если я все правильно понимаю… все риски этого мероприятия… — Прищуриваюсь, как будто что-то подсчитываю в уме. — Я бы хотела заручиться гарантиями собственной безопасности в случае, если что-то пойдет не так.
— Твоя безопасность зависит только от твоего усердия, — быстро отвечает завольский, как будто он был готов к этому вопросу и приготовил ответ заранее. — Будешь умницей — и у нас не возникнет никаких проблем. Работы у тебя, конечно, прибавится, но учитываю деликатность вопроса… В общем, никаких дополнительных людей, девочка. Сама понимаешь.
— То, что знает один — это секрет, то, что знают двое — знают все, — цитирую, хоть и не дословно, известное крылатое выражение. Но отсутствие дополнительных участников как нельзя кстати и мне
