США, Финляндии, да кто их тогда считал?
В 1934 г. бывшие офицеры белой гвардии, в немалом количестве осевшие в Парагвае, как раз и обеспечили победу в парагвайско-боливийской войне ( иначе именуемой по составу участников еще русско-германской), командуя дивизиями, полками и ротами. Впоследствии, когда чуть ли не вся рыбоперерабатывающая промышленность и сейнерный флот Парагвая оказались в руках русских, в самые мрачные времена диктатора Стресснера действовал его секретный приказ: членам русской общины пустых дел не «шить»! Наказывать их только за реальные преступления.
Конкуренция будет велика. А народ можно отобрать отличный, в Европах таких нет. Не случись октябрьского переворота, Россия и дальше бы успешно развивалась. В 1914 году Россия занимала пятое место в мире по ВВП, с 7,4 % процента от мирового. По подсчетам экономистов, не случись революции, Россия к 1940 году заняла бы второе место, уступив только США. И без всяких сталинских репрессий. Так что нагло лгут те, кто утверждает, что Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой. Маховик репрессий сработал впустую.
Впрочем, трудности трудностями, а Большая Игра на фронте шла своим, лишенным эмоций, чередом. Сезон смертей был открыт. Ленин с такой новацией, как независимость Дона, конечно, не согласился, но гордые казаки, уже потеряв много и многих, в конечном итоге находили достаточно убедительные аргументы в защиту своей позиции, записывая концом сабли свои подвиги на полях битв. А если мы начали сражаться с красной Москвой, то сражаться придется до конца. Борьба продолжается и мы не сдаемся!
Пришло тепло. Это была лучшая погода для войны, и по всей Донской земле люди подымались, острили дедовское оружие, готовили лошадей. Ягнята блеяли среди могильных курганов предков, поля распахивались . Очередной задачей Донского командования в борьбе с красной гвардией, после овладения 28 апреля городом Александровск Грушевским ( Шахты), было очищение от большевистских банд центра Области, то есть восточной части Донецкого и 2-го Донского округов. Пришло время покинуть наши укрытия и пуститься в открытую степь, чтобы направить наши грозные пики на врагов.
Осевшая здесь большая группа противника, состоявшая частью из остатков наших же III и V казачьих армий, пока сильно зараженных бациллами большевизма и отошедших сюда с запада под давлением немцев, частью же из красногвардейцев местного происхождения (этот район изобиловал неказачьим населением) совершенно отрезала и парализовала весь север Дона от юга и до самого сердца Области -- Новочеркасска.
Между 15 и 19 мая концентрированным наступлением донских войск, объединенных под командой генерала Фицхелаурова (около 9 тысяч пехоты и конницы при 11 орудиях и 36 пулеметах) отряд центральной группы противника, под начальством некого прыткого хохла Щаденко, после жарких боев, был нами выбит из Донецкого округа. Казаки косили красных захватчиков без труда и пощады. Но недолго музыка играла. Пасьянс сложился очень интересно. У серьезных невзгод есть привычка подкрадываться бесшумно, на мягких лапках.
Бежавшие от немцев украинские большевики, мня себя гордыми наследниками «древних протоукров», как раз сейчас удирающие от германцев, с запада своими огромными ордами буквально захлестнули Донскую область. Тут-то гром и грянул. Насыпались "камрады", словно зерно из распоротого мешка, понеслись быстрым аллюром. Вот какие соседи были у нас. Прут огромной лавиной!
Принцип «война все спишет» явил себя во всей красе. Наверняка в России не состоялось бы гражданской войны, не пройди миллионы людей фронты Первой мировой.
Они вдоволь насмотрелись там смерти и крови и стали, прямо скажем, явно пренебрежительно относиться к чужой жизни, да сплошь и рядом к своей тоже. А оружия с фронта, в отличии от нас, эти люди домой привезли порядочно. Целые горы , да еще и с пригорком. Ясно, что эти новоукраинские "товарищи" были сильно огорчены заключенным Брестским миром, но если прапорщик сказал «люминий», значит, «люминий» и есть, поэтому обид своим Московским покровителям они высказывать не стали, а обратили свои жадные взоры в сторону Дона.
В украинском «мозговом штабе», пребывавшем в эйфории от стремительных успехов Советской власти, уже успевшем привыкнуть к нежным персикам и рахат-лукуму, с какого-то хрена родилась идея блестящей комбинации - образования Новой Советской Украины на Донской и Кубанской земле. Вы что-то поняли? Я нет. Потому что глупо. Как любил говорить по подобным поводам дорогой Владимир Ильич, по форме может оно и правильно, а по сути – издевательство.
Глава 8
В общем и целом, этот сюжет за версту вонял гнилой провокацией. Шизофрения реяла стягом. Но, в таких вопросах и в такие моменты прав всегда только победитель. Он получает все! А они хотят нашу землю. Они хотят нашу реку. Они хотят наши припасы. Разумеется, исключительно в рамках борьбы за свободу, права человека и демократию. Благо вся высокая политика в эти революционные времена сводилась к одному незатейливому тезису: у кого войско сильнее, тот и прав. Что ты сумел ухватить первым и удержать, то и твое.
А 70 тысяч украинских штыков были весомым аргументом в споре двух наций, так как усилить 9 тысячный отряд Фицхелаурова местными дружинами мы могли не более, чем 4 тысячами дополнительных бойцов. Сейчас нам отчаянно не хватало тех десятков тысяч храбрецов, что в пустую погибли за Россию на фронтах Первой Мировой войны. Сражаться на фронт тогда ушло почти все мужское казачье население, а вернулись с той войны очень немногие. Словно по заказу большевиков! Недаром же Ленин так искренне радовался началу этой Мировой бойни! Природа не терпит пустоты и теперь Дон, словно вакуум, всасывал в себя армии различных завоевателей.
Опираясь на железную дорогу, торжествующие Красные Армии огромной силой с запада начали свое мощное вторжение на Донскую землю. Территории зачищались от коренного населения, хутора и фермы сжигались, тех, кого найдут, красные преступники убивали. Урожай горел на корню, скот беспощадно забивали, мужчин и женщин предавали огню и мечу.
Поговаривали, что насилие достигло таких масштабов, что Ворошилову и его командирам ( тем еще головорезам) даже пришлось расстрелять нескольких собственных бойцов, поскольку совершенные ими преступления оказались слишком жестокими и не могли оставаться незамеченными.
Жители, словно переживая новое Батыево нашествие, спасая свои жизни бежали от безумия войны в дальние степи, оставляя на горизонте свои горящие дома и церкви, школы, поля, сады и пастбища. В степи беглецы становились таборами, не рискуя приближаться к ж/д путям ближе чем на 35 километров. Эта ужасная полоса вторжения, шириной в 70 километров, лежала в прахе и пепле, затянутая дымом пожаров, которые никто не тушил. Положение стало критическим, господа.
Но,
