с занесением сведений в военный билет.
Я получил новенький «АК-74», восемьдесят третьего года выпуска, боекомплект к нему и подсумок. Вообще, с первого взгляда покажется, будто для таких мероприятий оружие не нужно. Это не так. Сохранялась вероятность того, что самолет был сбит намеренно и тот, кто это сделал, может представлять опасность и для других.
Мы получили сухие пайки, аптечки. Построились у здания штаба.
Так как самолет упал (если действительно упал) в лесу, то на машинах туда доехать будет крайне проблематично. Единственное спасение «вертушки», только вот они много народу с собой не возьмут. И все же... Чем больше подразделений будет участвовать, тем быстрее найдется самолет.
Согласно указаниям, нам следовало добраться до района падения по воздуху, постараться сесть, где получиться и совместными усилиями обнаружить и оцепить место катастрофы. Обнаружить место аварии можно было простым способом — поднимающийся над местом крушения черный дым от горящих обломков. Не дай бог кто-то из местных проникнет туда раньше — грибников конечно в это время года уже не было, а вот охотников хватало. В этих лесах кабан обитал, вот его и гоняли... А там, само по себе опасно, вдруг боезапас сдетонирует? Да и не только в охотниках дело, кто угодно может пробраться туда. Вопросов тут много, что ни говори.
Провели краткий инструктаж. Первая группа из двадцати четырех человек, в состав которой попали мы с Михайловым, была готова к отправке. Вертолеты заправлены и подготовлены к вылету, пилоты на местах.
Пока стоял среди офицеров, случайно подслушал, что вроде как, по неподтвержденным данным, подобное уже случалось в 1982 году, в том же самом районе. То ли случайность, то ли странная закономерность. Но слухи слухами, а тут реальное обстоятельство, с которым нужно было разобраться как можно скорее.
Получив команду, мы бегом бросились в «шестьдесят шестой Газ», который должен был доставить нас прямиком на «взлетку». Там уже стрекотали движками военные «Ми-8Т», поднимая вокруг себя настоящую бурю.
Погодные условия близки к дерьмовым, как раз поднялась метель и посыпал сухой снег. Температура упала до минус восьми. Но опять же, такие мелочи никого не волновали. Выехали на взлетную полосу, быстро прокатились до машин, затем нас высадили из грузовика. Первая группа, в числе которой были мы с Михайловым, загрузилась в отсек.
Пока бежали, едва не околели. Мощные вихри ветра, поднятые винтами, сбивали с ног, снег забивался за шиворот. У меня едва шапка не улетела, поймал в самый последний момент. Каски одевать пока не стали, прицепили к вещевым мешкам.
— Что-то мне не по себе! — крикнул Коля, стараясь перекричать шум винтов. — Первый раз летаю на «вертушке».
— Ничего особенного... — ответил я.
— А ты что, уже летал, что ли? — удивился связист, посмотрев на меня с удивлением.
— Было дело. На гражданском вертолете, — соврал я, едва не спалившись. Так-то в своей последней командировке я только на одних вертолетах раз пять летал.
Внутрь загрузилось восемнадцать человек. Технически, можно было вместить еще шестерых, но благоразумно решили не перегружать машину, тем более рядом стояла вторая. Состав группы — три офицера, два прапорщика, шесть сержантов, а остальные рядовые-срочники.
В салоне «восьмерки» было холодно — вертушка пока еще не прогрелась. Уселись на сиденья, автоматы уперли прикладами в пол, чтобы не зацепить друг друга. Последние приготовления заняли пару минут.
— Взлетаем! — скомандовал командир.
Машина вздрогнула, оторвалась от земли и неторопливо взмыла вверх. Ветер был не сильный, но все равно чувствовалось, что погодные условия далеки от идеальных. Летели минут тридцать. Командир нашей группы, капитан Кравец, полез в кабину к пилотам — те как раз искали следы возможного падения нашего «фехтовальщика».
Я размышлял над тем, был ли у него загружен боезапас или нет? Как бы с одной стороны, зачем на учебном полете нужен боекомплект? С другой стороны, вес машины с загруженным боезапасом совсем другой, при маневрах и машина ведет себя иначе. А вообще, РХБЗ от ВВС далеко, поэтому все обдуманное, лишь мои предположения.
— Группа, внимание! — Кравец вернулся из кабины. — Следов падения самолета в пределах видимости нет. Доложили командованию, их решение продолжать движение на восток. Считают, что возможно машина вообще ушла из квадрата и упала гораздо дальше.
— А может и вообще не упала, — пробурчал Колян. — Разве этим больше заняться не кому? Мы-то еще те специалисты. По такой погоде не то что самолет, локомотив не найдешь.
Я посмотрел на него осуждающим взглядом — не понимал он ни черта. Его скептическую точку зрения я совершенно не разделял. Если такое решение было принято, значит, смысл есть.
Знаю об этом не понаслышке — у меня близкий друг падал на территории Сирии в две тысячи пятнадцатом. Так они вшестером больше суток держались против полусотни боевиков. Наши сделали все, чтобы их вытащить. Спасли только двоих, а третьего, дважды раненого, вытащить не получилось — совсем чуть-чуть не дотянул до госпиталя имени Бурденко. Смысл в том, что если есть, кому реагировать, нужно это сделать. К тому же, мы не в зоне боевых действий...
Прошли на восток еще тридцать километров — ничего. Связались со второй машиной, которая шла тремя километрами севернее, у них тоже ничего. Спецгруппа, готовившаяся к вылету из Киева, безнадежно запаздывала, а милиция, вроде как начала патрулировать дороги. Но пока никакой информации не было.
Был самолет и нет его.
Ветер усилился и поменял направление, снег повалил еще гуще. Кто-то из наших пытался смотреть через иллюминаторы, но это все равно, что ничего. «Вертушка» сделала разворот, двинулась на юго-запад — возможно, там что-нибудь обнаружится. Километров восемь прошли, ничего. Сделали круг, вернулись обратно.
И вдруг:
— Есть! — в салон высунулся бортмеханик. — Вторая группа обнаружила след!
— Ну, наконец-то! — выдохнул Кравец.
«Ми-8» снова пошел на северо-восток. Оказалось, что предполагаемое место падения было аж двадцатью километрами северо-восточнее. Через двадцать минут мы были на месте. Командир вертолета тщетно искал место для посадки, но как назло повсюду были сплошные деревья. Наконец, ему удалось найти более-менее удобную площадку среди заснеженных зарослей. Мы ведь не десантники, десантироваться на фалах не умеем. Уровень не тот, и род войск тоже.
Сели без проблем.
Выгрузились, тут же построились.
— Группа, внимание! — крикнул Кравец. — Отсюда двигаемся на юго-восток, примерно шесть километров. Ближе — сами все видели, имеем то, что имеем. Держать друг друга в поле видимости, не теряться. Северо-западнее села вторая
