резидентов Двора для первого дня, — ответил Монти. — Провези меня по кварталу.
— С радостью.
— Как, по-твоему, какими обычно качествами обладал Связной? — спросил он, когда они выехали из Двора.
— Дерзость. Смекалистость, — недолго думая, ответил Ковальски.
— Невинность?
Ковальски удивлённо посмотрел на него, прежде чем переключил своё внимание на дорогу.
— Такой ярлык я бы никому не присвоил, кто работает на Иных.
— У меня создалось впечатление, мисс Корбин не располагает зрелостью своего физического возраста. Если бы я не видел её, я бы сказал, что она в два раза моложе своего возраста.
Ковальски опять посмотрел на него.
— Последователи Простой Жизни иногда создают такое впечатление, потому что они живут практически без технологий, которые используем мы. Думаете, она покинула общину с Великого Озера и стала работать здесь?
Он никогда не встречал последователей Простой Жизни, поэтому не мог высказаться на этот счёт, но он сказал:
— Стоило бы проверить это.
— В том-то и дело, лейтенант, Иные контролируют всё на том острове, за исключением земли, которую они дали в аренду общине Простая Жизнь, и нескольких десяток семей, которые живут вдоль южного берега и существуют за счёт рыбалки, управление переправой, или работы в лавках и магазинах, которые поставляют товары и услуги. Девушка из общины привыкла бы видеть Иных и посчитала бы менее пугающим общение с ними, чем быть одинокой в большом городе.
«Объяснение могло бы быть столь простым, как это», — подумал Монти. Но он всё ещё гадал, присутствие в Дворе сделало Мег Корбин такой нервозной, или же у неё была иная причина для страха.
* * *
Асия выругалась себе под нос. Чёртовы Вороны слишком много внимания уделяли офису Связного, и если она продолжит ездить тут, одна из них поймёт, что они видят одну и ту же машину. Полицейская машина на парковке ранее днём была вполне весомой причиной проехать мимо. Её внешность была слишком запоминающейся, и она не хотела, чтобы копы заметили её. Но она очень хотела посмотреть на нового связного, которого Саймон принял на работу вместо неё. Ко времени, как её машину повело и развернуло на одной из боковых улиц — где эти грёбанные снегоочистители? И она вернулась на выезд с улицы, чёртовы копы подъехали к офису Связного!
Она посчитала, что ей подмигнула удача, когда полицейские уехали, но местный житель, который продавал скульптуры и другое вычурное дерьмо, направился в офис, и нечто в нём, помимо его размера, обеспокоило её.
«Попробую завтра», — подумала она.
Выключила поворотник, она поняла, что белый фургон, ехавший перед ней, сделал то же самое несколько секунд назад.
— Полагаю, я не единственная, кто тут любопытный, — пробормотала она.
Она улыбнулась и последовала за фургоном, чтобы запомнить номер. Затем она заехала на первую же вычищенную парковку и записала номер. Хоть что-то она сможет сказать Шишке. Он постоянно твердил, что информация являлась ценным товаром. Осведомлённость, что кто-то был заинтересован в новом Связном, была такого рода информацией, которую он и остальные кредиторы могут посчитать прибыльной.
ГЛАВА 4
Эксперимент с кофеваркой стал безоговорочной катастрофой, поэтому Мег пришлось довольствоваться чашкой овсянки и яблоком — и пообещать себе десятиминутный перерыв, чтобы сбегать в «Лёгкий Перекус» и взять большую чашку кофе, как только кафе откроется.
Надев синий свитер и джинсы, чтобы чёрный комплект был чистым, она также пообещала себе заглянуть в магазин одежды на Рыночной Площади и купить достаточно одежды, чтобы иметь запас на целую рабочую неделю, или же столько одежды, сколько она сможет позволить себе купить прямо сейчас. Как Иные стирают? Одежда Саймона Вулфгарда не пахнет, значит, Иные как-то стирают одежду. Ей просто надо выяснить, где и как.
Так многому надо научиться. Столько всего она знала лишь в виде образов или нарезки видео. Как она сможет выяснить, что ей нужно знать, не раскрыв, как мало она знает?
Она оставила эти мысли на потом. Сейчас ей надо было закончить приготовления к работе.
Взяв три моркови из холодильника, она помыла их, вытерла насухо и положила на разделочную доску. Завернула рукава своей водолазки и свитера, взяла большой нож из подставки для ножей.
Плоть и сталь. Какой интимный танец.
«Каждый порез приближает тебя к порезу, который убьёт тебя, — говорила Джин. — Если продолжить использовать бритву, вырвавшись из этого места, ты станешь самоубийцей».
Нож цокнул по столешнице. Мег отступила, уставившись на блестящее лезвие, потирая левое предплечье, чтобы избавиться от ощущения покалывания, заструившееся под её кожей. Иногда такое ощущение у неё возникало прямо перед тем, как наступало время следующего пореза. Если порез откладывался, ощущение становилось настолько плохим, что походило на зуд, или хуже того, будто нечто пыталось прогрызть себе путь наружу из-под её кожи.
«Всего лишь небольшой порез, — подумала она, вынув сложенную бритву из кармана джинсов. — Всего лишь маленький порез, чтобы узнать сработает ли морковь, понравлюсь ли я пони».
Она пыталась убедить себя, что ничего ужасного не случится, если этот жест дружелюбия не сработает, и использовать плоть для нечто такого незначительного было глупо. И как Иные отреагируют на свежий порез и запах крови? Она не учла это, когда попросилась на эту работу.
Но она оторвала несколько бумажных полотенец и расстелила их на столе рядом с раковиной. Она открыла бритву, прочертила линию тупым краем на фаланге левого указательного пальца, потом развернула бритву так, что заострённый край упёрся на коже. Она медленно вдохнула и прижала бритву к пальцу, сделав порез достаточно глубоким, чтобы остался шрам.
Боль наполнила её — памятная агония о времени, когда её наказывали за ложь или неповиновение. Она увидела пони и…
Боль была смыта оргазмической эйфорией. Девочки страстно жаждали этого экстаза, экстаза, который получали только, когда бритва целовала кожу. Это…
Мег моргнула. Качнулась. Уставилась ошарашено на кровь на бумажных полотенцах.
Что-то насчёт пони.
«Чтобы запомнить то, что ты видишь, ты должен проглотить эти слова вместе с болью, — так сказала Джин. — Если ты
