женщину! — воскликнул Иттен.
— Пойдем, я познакомлю тебя с женой.
— Римас, а твоя жена хоть немного говорит по-английски?
— Она его знает лучше нас с тобой! И вообще она говорит на семи языках!
Иттен Фрумель, увидев Веру, растерялся.
В его представлении она почему-то выглядела плотной дамой, серьезной и обязательно в очках, как и его жена.
Сейчас же он перед собой видел супер-модель, стильно одетую красавицу с утонченным вкусом. И он растерялся.
— Я… я… удивлен. Просто… просто…
— The program has failed!/Программа дала сбой!/ — по-моему, так у вас говорят! — улыбнулась Вера.
Несколько секунд Иттен тупо смотрел на Веру, затем на Римаса. А потом раздался здоровый мужской гогот.
— Римас, твоя жена — чудо! — едва отдышался он. Еще ни одна женщина не вводила меня в ступор своей красотой и не возвращала в нормальное состояние терминами из раздела программирования!
* * *
Шел третий час ночи. Обработано 70 % результатов. На табло вверх-вниз постоянно перемещаются команды. И только результаты команды Shtein-Gorsky остаются неизменными.
Большинство участников разъехались по хостелам и недорогим гостиницам. Кто-то соорудил спальное место на последних рядах.
Саша с Иваном нервничают, но стараются всячески скрыть свое волнение. Саша играет в свою игру в телефоне, Иван что-то пишет. Вера положила голову на плечо мужа, но не спит. Римас обнял ее и время от времени шептал ей на ухо что-то успокаивающее и нежно целовал.
В четыре утра Иван, всматриваясь в результаты на табло, посмотрел на свой листок и вдруг тихо сказал:
— Сашка, победа будет за нами!
— Вань, ты чего? Обработка еще не завершена. Не дай Бог два последних задания окажутся с низким рейтингом!
— Нет, мы пересекли экватор, если можно так сказать. Нас теперь не сможет обогнать ни одна команда. Я это высчитал. Вот формула плюс интуиция Змееносца, — тихо рассмеялся Иван.
Римас и Арс тут же переместились к ним. Проанализировав формулу, вчитались в результаты на табло и ударили друг друга кулак в кулак.
— Ванька, невероятно! Ты рассчитал все просто и гениально! — обнимает его Арс, а затем Римас.
К Римасу подошел Иттен и попросил пройти его с Арсом вместе с ним.
Глаза у него уставшие и красные. Взглянув на табло, он обратился с просьбой к Римасу и Арсу.
— Долгие годы я, как одержимый, искал идеальный и красивейший код. Это моя idées fixes/фр. идея фикс/. Не поверите, я нашел этот код.
Прошу вас, посмотрите на эти три варианта. Они обезличены. Выберите код, который сочтете лучшим. Я, конечно, определился с выбором, но хотелось бы услышать и ваше мнение.
Отец и сын сели на расстоянии друг от друга и внимательно вчитывались в три образца, выбранных согласно идее фикс Иттена в лучшие из лучших.
Фрумель в который раз оценил честность, порядочность и профессионализм Штейна.
Он сел отдельно от сына, чтобы не навязывать своего мнения. Да и его сын-банкир, чувствуется, компетентен. И вообще лицо сына кажется очень знакомым. Само собой он похож на отца. Но… Стоп! У младшего сына Фрумеля была книга «Веселая планета Математика», а имя автора… Арсений Штейн. Ничего себе. На этой книге Иттен вырастил сына-математика. А еще была компьютерная игра. Почему была? Она и есть. Так он же гений, этот Арсений Штейн!
Римас сразу для себя выделил один из кодов. Подобного он еще не встречал.
Два остальных он тоже проанализировал, но они не впечатляли.
— Иттен, давай я не буду разбирать по полочкам и скажу коротко: вот эти два, быть может с натяжкой, могли бы претендовать на хороший уровень, если бы не было этого, — сказал Римас и протянул ему листок. Скажу только одно: те, кто его писали, родились гениями. Здесь все лаконично и предельно просто, как мат в три хода.
— Поддерживаю отца и скажу честно, что я завидую тем, кто его написал так ювелирно. Рефакторить такой код — рука не поднимется, он совершенен, прекрасен и чист как новорожденный младенец!
— Арс, можно я позаимствую у вас выражение «прекрасен и чист как новорожденный младенец»? — попросил его Фрумель.
— Не возражаю! — расхохотался Арсений.
— Еще один момент. Скажи, это ведь ты автор книги и игры «Веселая планета Математика», — спросил его Иттен.
— Да, улыбнулся Арсений. — Я написал книгу для младших братьев и сестры. А через 2 года выпустил игру.
— Преклоняюсь! На них мой младший сын вырос и стал неплохим математиком.
— Иттен, мне пришла в голову идея, — сказал Римас. — Не знаю, кто эти ребята, но ты можешь объявить, что я хотел бы наградить их годовой стипендией моего фонда «VЕРА=МиР». Ежемесячно они будут получать стипендию в размере 1 тысячи $. Поддержу такой же стипендией команду самых юных участников за смелость и выдержку.
— Римас, это отличный подарок!
В это время все присутствующие в зале почувствовали, что стало как-то тихо. На табло вдруг перестали скакать цифры.
Вера вскочила и замерла, вчитываясь в табло, на котором на первом месте стояла команда Штейн-Горский Россия! За ними шла команда США, далее Великобритания, Китай и Германия.
— Всех поздравляю и целую! — прокричал Иттен. Встречаемся в 12:00 на награждении.
Вера обнимала своих мальчишек и плакала от счастья. Она вспомнила, как стояла много лет назад, когда ее старший сын стал победителем Всесоюзной олимпиады по математике. И вот сейчас здесь, в далекой Америке, вопреки всяческим проискам, Сашенька и Ванечка стали победителями турнира!
Когда к ней подошли Арс и Римас, слезы уже лились ручьем.
— Мой гениальный муж, твои усилия не прошли даром. У нас талантливые и дети, и их друзья. Они тоже в какой-то степени наши дети, ведь ты их поддерживал. И я так счастлива и благодарна тебе за это.
— В большей степени, солнышко мое, это твоя заслуга, — поцеловал он Веру, не стесняясь. Давай, я тебе глазки промокну. Надо ехать в отель и готовиться к триумфу.
Саша и Ваня выбежали в холл звонить своим Машам. Арс звонил Тее и Матвею. Римас позвонил Мике, чтобы оповестил всех. Затем сообщил новость Алексею Данилову, Ивану и Стасу. Вызвал такси и отвез семью в отель.
Сюрприз
Иван стоял под душем и просто таял, вспоминая как Маша ему сказала: «Где бы ты ни был, мой родной, ты всегда в моем сердце. Я так соскучилась по тебе, что не выпущу тебя из своих объятий насколько сил у меня хватит».
— Поздравляю тебя, Ванечка, и Сашеньку! — неожиданно услышал он голос Бабли. Как же я тобой горжусь. Мойся спокойно, малыш. Я тебя не вижу.
— Элизабет,
