Медведя перекосило от обращения на «вы» так, как неперекосило бы и алкоголика, которому вместо вина подсунули яблочный сок. Болееон ничего не сказал, никуда не ушел, лишь молча сел, подвинул к себе стакан спивом, крепко сжал его в ладонях и опустил глаза.
– Я вдруг поняла, с чего следует начать. Не с начала,нет, а с предначала. С того, что в книгах называют прологом, а в музыкепрелюдией. Да, это необходимо, – Щепка-Визари неспешно поднялась со своегоместа, отошла к стене, провела по ней ладонью. Обернулась и сказала задумчиво,с ноткой сожаления. Таким тоном сказала, каким обычно говорят: «А погодка-тосегодня, увы, не для верховых прогулок…»: – Прелюдия такова: этот замокпринадлежит мне. Он мой – по праву рождения и наследования.
Сварогу, собственно, в этот момент было глубочайшенаплевать, ее это замок или же нет, однако Мар-Кифай после некоторогоостолбенелого молчания отреагировал более чем бурно:
– Постойте-ка!
Мар-Кифай вскочил. Мар-Кифай выглядел бесконечнопотрясенным.
– Мне, между прочим, известно, кому принадлежали этиземли и этот замок!.. Значит, что получается… Получается, вы из родаАхт-Логон?!
– Вот видите, какой сегодня важный вечер в жизникаждого из нас, – печально улыбнулась Щепка. – Срываются покровы,снимаются маски, открываются лица. Даже мой давний и ближайший соратникМар-Кифай, от которого у меня не было никаких… ну почти никаких тайн, – итот поражен… Поворотный вечер! Таких в жизни человека насчитывается гораздоменьше, чем пальцев на одной руке. – И закончила несколько театрально: –Ах, я определенно чувствую, что в воздухе веет пряный аромат грядущих перемен,присутствует неуловимая атмосфера великого перелома…
Поскольку верх-советник все еще пребывал в состоянии ступораи пауза вот-вот грозила перерасти в сцену, обычно именуемую «милиционерродился», Сварог кашлянул и сказал первое, что пришло в голову:
– Как я понимаю, Визари – это не родовое имя, а… нувыразимся так, творческий псевдоним.
– И да, и нет, но об этом после, – отмахнуласьЩепка. – А вот родовое имя почему-то испугало уважаемого верх-советника…
– Почему это испугало?! – ожил, вскинулсяверх-советник.
– Испугало, испугало, не отрицайте. И я догадываюсь – почему. –Теперь Щепка обращалась исключительно к Сварогу: – А все дело в том, что вотуже три столетия именем Ахт-Логон пугают жителей Короны. Ходит бесконечноемножество легенд и преданий, в которых мой предок, Пальх Ахт-Логон, выставленсущим чудовищем. Он-де наводил ужас на обитателей этих гор и предгорий, похищалдетей и женщин и творил над ними всяческие изуверства, перебирал по ночам, как сокровища,черепа лично убитых им людей, из этих же черепов пил свежую человеческую кровь…
– Понятно, – очень осторожно поддержал этонаправление беседы Сварог, хотя в голове вертелось множество совершенно другихвопросов. И заметил: – Признаться, в разное время и в разных местах я вдовольнаслушался до жути похожих историй – про кровожадных князей и прочих баронов. Вобщем-то, везде одно и то же… Значит, здесь и обитал ваш легендарный предок?Тогда не стоит удивляться, что замок стоит почти нетронутый любителямиграбительской поживы… – Он положил в рот кусок сочного мяса, не торопясьпрожевал. – Меня удивляет другое: каким образом при такой славе уцелел егород…
Визари подошла к окну, взялась пальцами за оконную решетку.К еде она так и не притронулась.
За окном уже совсем стемнело. Наверное, и похолодало. Ветерстучался в стены и завывал от бессилия проникнуть внутрь. Что там, в потемках,делает Монах – совершенно непонятно. Наверное, зашел в одну из пристроек,отыскал какую-нибудь лавку и вытянулся на ней, чтобы проспать до утра. И низаботы, ни печали о судьбах мира, о поворотных точках истории, о прочихживотрепещущих материях… Невольно позавидуешь. Как славно было бы растянутьсяхоть на голом полу, лишь бы ничто ни заботило и ни печалило…
– А род мой и не уцелел, – негромко сказала Щепка,не поворачиваясь от окна. – Не знаю, сколько правды и сколько вымысла влегендах об Пальхе Ахт-Логоне. Был ли он кровожадным чудовищем в человечьемобличье или таковым его сделала молва – за увлечение магией? Наверное, истинагде-то посередине. Обычно бывает именно так. Конечно, есть способы заглянуть впрошлое и выяснить… Только зачем? Да и вообще, мертвых людей и мертвую жизньбез большой нужды тревожить не стоит…
Щепка убрала руки с решетки, но от окна не отошла.
– Так, стойте. Это меняет дело. Вы, оказывается,слишком многое скрыли от меня. – Верх-советник промакнул губы салфеткой иприподнялся. – Я должен пересмотреть кое-какие пункты нашего договора…
– Поздно пересматривать, – неожиданно жесткосказала Визари, и в ее голосе впервые послышался металл. – Дело начато иостановлено быть не может… Впрочем, – добавила она с прежней ласковойинтонацией, – если вы желаете, то можете беспрепятственно покинуть нас. Ибудем считать договор расторгнутым. Без взаимных претензий.
Мар-Кифай поразмыслил секунду, потом сел на место и враздражении бросил салфетку на стол. Сказал холодно:
– Вы сказали, что род не уцелел. Но как же тогдапонимать… – он запнулся.
– Не знаю точно, был ли Пальх Ахт-Логончудовищем, – пожала плечами Визари, – но что совершенно достоверно –в конце концов ему пришлось спасаться бегством от толпы крестьян, охваченныхжаждой расправы. Он укрылся здесь же, в горах Сиреневой гряды, зажилотшельником в пещерах, вместе с верными ему слугами… А когда Ахт-Логон умер, егокровь сохранили. Есть, знаете ли, способ заклинанием запечатать кровь вглиняном сосуде, чтобы та не сворачивалась и вообще не поддавалась воздействиювремени… Следуя завещанию своего господина, слуги Ахт-Логона основали Братство,целью которого стало сохранение и передача магических знаний, а также поискиВизари. На воспитание стали брать кладбищенских детей…
– Это же было… Сколько ж вам лет?
Визари лишь улыбнулась:
– Советник, такие вопросы – даме?
Мар-Кифай открыл было рот, но ничего не сказал. И, как заспасательный круг ухватился за чашу с вином.
А Босой Медведь поднял взгляд, впервые оторвав глаза отстолешницы, посмотрел на Щепку… и странным показался Сварогу его взгляд.Каким-то потеплевшим.
– Кажется, я один здесь не понимаю, о чем речь, –напомнил о своем существовании Сварог.
– Кладбищенские дети – это незаконные и нежеланныедети, от которых избавляются, принося их на кладбище и оставляя возле сторожки.Или на одной из могильных плит, – сказала Визари, отойдя от окна кстене. – Когда в Короне появились приюты, кладбищенские сторожа сталиотносить подкидышей туда… Но по негласному закону они также могут никуда детейне отдавать, если за ребенка вдруг предложат деньги… Меня выкупили братьяхранителей крови Ахт-Логона.
– Так что же… Братство, получается, существует ужеоколо двух сотен лет… – Мар-Кифай, выпятив нижнюю губу, задумчиво потерпальцами мочку уха.
