— Я любила себя прежнюю, поэтому все так плохо. Раньше я была такой же, как ты сейчас.
Она опускается рядом со мной и берет меня за руку.
— Я потеряла себя.
Элла молчит, как будто ждет, что я скажу больше, но она будет разочарована, потому что это все, чем я собираюсь поделиться. Я хочу наслаждаться сегодняшним вечером, а не возвращаться в прошлое.
— Ладно, давай поработаем над тем, чтобы ты снова полюбила себя. Я хожу на йогу два раза в неделю, ты должна пойти со мной.
— Звучит… вообще-то, хорошо. Спасибо.
— Я знаю, что услышать это от меня ничего не значит, потому что здесь, наверху. — Она постукивает меня по голове. — Ты полна собственных мнений, но ты прекрасна, Летти. И я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но Лука, Леон, эти идиоты там, они все тоже это видят.
Я улыбаюсь ей.
— Спасибо.
— В любое время, милая. А теперь, может, повеселимся? — спрашивает она, наполняя наши бокалы и передавая мой.
— Черт, да. Я готова танцевать всю ночь напролет.
— Аминь. И, может быть, к спортсмену, который знает, что делать со своей… штукой. — Она допивает свой напиток. — Макияж, а потом уходим.
Элла подходит к двери.
— Да, я сейчас приду, босс.
— Хорошо. Садись, — требует она, указывая на стул у стола и притаскивая из ванной массивную коробку с косметикой.
— Делай как считаешь нужным.
— О, девочка. Я полностью намерена это сделать. — Она подмигивает и принимается за работу.
11
ЛЕТТИ
Спустя почти два часа мы наконец подходим к дому Луки и Леона.
— Святое дерьмо, это безумие, — бормочу я, слегка покачиваясь на каблуках, когда мы проходим мимо групп студентов, слоняющихся по переднему двору.
Огромный дом в колониальном стиле словно нависает над нами. В нем больше окон, чем я могу сосчитать после того количества коктейлей, которые я уже выпила сегодня вечером.
Дом действительно впечатляет.
— Ходят слухи, что папа-Данн платит за это, — говорит один из парней позади меня.
— Конечно, платит. — От одного упоминания имени мистера Данна у меня во рту остается горький привкус. Может, он и отец моего лучшего друга, но я его ненавижу.
Он претенциозный, самоуверенный, принижающий всех вокруг себя мудак. Я понятия не имею, почему Мэдди оставалась с ним так долго. Люди предполагали, что это из-за его денег и славы, но не думаю, что это так. Она была не жадной до славы женой. Она… очень милая. Отличная мама. Думаю, Мэдди пришлось быть такой, чтобы компенсировать их сильного, настойчивого и требовательного отца.
Хотя мне было очень жаль близнецов, когда их семья распалась, но не буду лгать, я почувствовала облегчение из-за Мэдди, когда услышала, что она уехала и живет в Нью-Йорке.
Мне следовало связаться с Лукой и Леоном, когда это случилось, но я не смогла. В то время я едва могла позаботиться о себе, сострадание и забота о них реально подтолкнули бы меня к краю пропасти.
— Ну, кто бы ни был его владельцем, я благодарна, что у нас есть место, где повеселиться, — объявляет Вайолет, шагая вперед и входя в дом, как будто он принадлежит ей.
— Похоже, мы идем внутрь, — смеется Элла рядом со мной, когда мы следуем за Ви внутрь.
Дом переполнен, когда мы идем на кухню, чтобы найти напитки.
Уэста и Брэкса в конечном итоге утаскивают другие члены команды, и хотя меня снова и снова уверяли, что его здесь не будет, я ловлю себя на том, что оглядываюсь в поисках Кейна.
Я уже это проходила. Меня уже однажды уверяли, что его не будет на вечеринке, и посмотрите, чем это закончилось, когда меня по-королевски трахнули в грязной луже, в прямом и переносном смысле.
Дрожь пробегает по моей спине, когда я позволяю своему мозгу вспомнить всего на пять секунд, как чертовски хороша была та лужа. Затем крепко запираю эти мысли.
Элла делает мне коктейль, прежде чем передать стаканчик. Ее взгляд останавливается на ком-то за моим плечом, и на секунду мое сердце падает, думая, что это Кейн, но затем широкая улыбка расплывается по лицу подруги, и в ее глазах вспыхивает волнение, и я точно знаю, кто приближается. Ну, технически есть два варианта, но я довольна любым из них.
— Скарлетт Хантер, ты чертовски роскошная, — громко объявляет Лука на всю комнату, и улыбка Эллы становится шире.
— Я же тебе говорила, — шепчет она мне.
Большая пара рук опускается на мои бедра, прежде обхватить меня за талию, а его передняя часть парня прижимается к моей спине.
— Привет, — говорю я, оглядываясь на него. — Сколько ты выпил? — спрашиваю я, когда его глаза пытаются сфокусироваться на моих.
— У нас было пари, я проиграл. Шоты. — Он морщится.
— О чем спорили?
— Не могу сказать, детка. — Он подносит руку к губам и застегивает их, прежде чем повернуть и выбросить воображаемый ключ.
— Кодекс братана, понятно, — смеюсь я.
— Ты такая идеальная, Лет. Ты всегда меня понимаешь. — Он небрежно целует меня в щеку и крепче сжимает.
— Ладно, ты действительно пьян.
— Пошли познакомлю с ребятами.
— Э-э… конечно.
Лука отпускает меня и вместо этого берет за руку, оттаскивая от самодовольно выглядящей Эллы, и ведет сквозь толпу людей, веселящихся в его доме.
— Здесь просто невероятно, — говорю я, когда мы выходим на заднюю террасу, где стоят огромные диваны, заполненные футболистами, вокруг большого костра.
— Парни, это моя девочка, — громко объявляет Лука, заставляя меня съежиться и мое лицо гореть. — Летти, познакомься с моими парнями.
Большинство просто кивают мне в знак приветствия. Несколько взглядов неторопливо обводят мое тело. Я хочу прижаться к Луке, чтобы спрятаться, но жар в их глазах означает, что я держу голову высоко и позволяю им насытиться, зная, что они, вероятно, закончат с синяком под глазом, когда Лука заметит.
— Эван, смотри на ее гребаное лицо, чувак. — Парень, о котором идет речь, сразу же встречается со мной взглядом, и я мгновенно узнаю его по уроку социологии сегодня с утра. Его было трудно не заметить с его небольшой толпой охотниц за джерси, соперничающих за его внимание, в то время как остальные из нас просто пытались пройти через дверь. — Мне нужно повторять это снова? Летти. Под. Запретом.
— Даже для меня? — говорит Леон, останавливаясь с другой стороны от меня и вытаскивая меня из объятий Луки.
— Девочка, тебе придется оглядываться в кампусе, когда эти двое объявят тебя своей. Девушки выпустят когти, — говорит Кольт, парень, с которым меня познакомили на моем первом уроке американской литературы.
