на шесть ужинов подряд.
— Ладно, — смягчилась старушка, — ты тоже.
Я с трудом встал из-за стола, чмокнул бабушку в щеку и пошёл устраивать совещание. Пора узнать, что происходило в замке, пока меня не было, и что мне со всем этим делать.
Глава 15
— Друзья, сделаем так, — после плотного обеда и завтрака одновременно, хотелось лечь и не двигаться, но я взял себя в руки, — сейчас мы обсудим ситуацию с дедушкой и Уру-Букой. А через два часа приходите в башню Тансила: расскажете, что происходило без меня. Хорошо?
Мои домашние согласились. Но расходились неохотно — им хотелось поговорить со мной, пощупать и приковать цепью покрепче, чтобы снова не пропал.
— Бука, поднимемся на стену? Посмотрим в натуре, так сказать.
— Как шкажете, Владыка.
Втроём мы забрались наверх и подошли к бойнице. Внизу, у сухого канала, орки снова заняли оборону в недостроенных укреплениях.
— А быстро возвели, не ожидал. Когда обещают закончить?
— Месяц, может чуть больше, — мумий скривился, — но только после того, как мы светлых прогоним.
— Очень хорошо.
Я перевёл взгляд дальше. Мост, наведённый светлыми, наши слегка поломали — один пролёт рухнул, ещё парочка держалась на честном слове. Молодцы! А вот в лагере эльфов было заметно оживление. Кто-то куда-то бегал, флаги подняты, и даже слышался звук барабанов.
— Что докладывает служба контроля?
— Пошле вашей, — Уру-Бука кашлянул, — атаки, треть войшка дежертировало. Оштальных Фидундуил заштавил взять шебя в руки.
— Это что за птица такая?
— Где?
— Да это, Фидундук, или как ты его назвал.
— А, Фидундуил? Так это эльфийшкий принц, шын Галадона.
— И что этот принц у нас забыл?
— Как что, — Уру-Бука показал клыки, — папу, говорит, отдайте.
— Внезапно. Галадон так и отдыхает в нашем подвале?
— Почему отдыхает? Делом жанят — шьёт варежки для наших бойцов.
— Хорошо шьёт, между прочим, — мумий хихикнул, — норму в два раза перевыполняет, чтобы повышенный паёк получать.
— То есть выкуп не состоялся?
Бука отрицательно помотал головой. На зелёной шее орка я увидел свежий шрам, похожий на толстого червяка. Ну, светлые, я ещё с вами за это расквитаюсь!
— Когда вы пропали, жолото мы забрали как трофей. А этот, — Бука показал в сторону эльфов, — приехал и требует. Мол, деньги вжяли, отдайте папу. Ну, мы жлые были, и пошлали его.
— Куда?
— К гоблинам, — ответил мумий за Буку, — пусть с них требуют.
— Так не делаетшя, — кивнул Уру-Бука, — чтобы ловушки Владыке уштраивать.
— Понятно. А он что?
— Шкандалил. Грозил вшех порезать. На меня напал, шволочь.
Уру-Бука провёл пальцем по шраму на шее.
— Но мы ему тоже накоштыляли, до ших пор хромает.
— Отправь к нему парламентёра. Я встречусь с ним завтра утром.
— Что?! — хором возмутились мумий и орк.
— Владыка, зачем? Надо его добить и тоже в тюрьму. Пушть ш папой шитьём жанимаетшя.
— Надо снимать осаду. И чем быстрее, тем лучше.
— Владыка! Пожвольте мы их ражобьём! Мы шильнее, мы их…
— Ваня, — мумий взял меня за локоть, — это же светлые! Никаких переговоров…
— Спокойно! Я понимаю ваши чувства. Да и мне самому мириться с ними не нравится. Но сейчас важно, чтобы они ушли, а мы закончили стройку. Город надо отстроить, поставки продовольствия наладить. Разобраться с Кемнаро — эти многовекторные опять на сторону эльфов перешли. Вот будут здесь канал, башни, стены — тогда, пожалуйста, воюй сколько влезет. Хоть год в осаде сидите, я вам слово не скажу.
Тяжело вздохнув, Уру-Бука согласно кивнул.
— Шлушаюшь и повинушь, Владыка.
— Обещаю: мы будем воевать с ними. Но уже другими средствами и в других обстоятельствах.
— Правильно говоришь, — поддакнул мумий, — надо Конкордика починить, чтобы с воздуха их атаковал. Големов наделать, оркам оружие получше.
— Вот-вот. Не расстраивайся, — я хлопнул орка по плечу, — ты ещё станешь генералиссимусом.
Уру-Бука подбоченился:
— Штану, не шомневайтешь.
— Вот и хорошо. Пусть парламентёр договорится на завтра, часов на девять.
— Эльфы так рано не прошыпаютшя.
— Зато я жаворонок. Хотят переговоров — пусть заведут будильники.
— Шделаю, Владыка.
— Всё, я пошёл к себе. Надо отмыться, а то пахну, как лошадь.
— Как кто?
— Как сорон, на котором целый день ездили. Бука, приводи всех ко мне через час, не раньше.
Я подошёл к стене башни и вызвал Казну.
— Куда угодно, Владыка?
Голосок у “кладовки” был елейный — подлизывается, хитрюга.
— Ко мне в башню.
— Я с тобой, — проскользнул вслед за мной мумий, — прослежу, на всякий случай. Ты, Ваня, извини, но я к тебе охрану приставлю. Круглосуточную! Не дай тёмные боги, чтобы ты ещё раз пропал.
— Не надо круглосуточную.
— Надо! Тебе без телохранителей даже в ванную ходить нельзя.
Я вздохнул, но спорить не стал. Пусть уж лучше охрана, чем возвращаться домой через десяток миров.
***
Только войдя в свою башню, я окончательно поверил, что вернулся. Ммм! Непередаваемое ощущение, когда приходишь домой после долгого отсутствия. Все предметы и обстановка одновременно знакомые и в то же время непривычные. Взгляд падает то на одно, то на другое, и ты вспоминаешь, удивляясь, как мог забыть о таких важных мелочах.
Первым делом, я бросился в ванную. Скинул куртку, рубашку, расстегнул ремень на штанах…
— Деда, прости, я купаться собираюсь.
Мумий, зашедший в ванную следом за мной, сел на табуреточку в углу и махнул рукой.
— Купайся, конечно, ты мне не мешаешь.
— А можешь выйти?
Мумий нахмурился.
— Ты чего, стесняешься?
— Вроде того. Я ванну привык принимать в одиночестве, без наблюдателей.
— Ерунда! По мне, человек голый, когда он всё, кроме костей, снял. А наши скелеты даже этого не стесняются. Так что, купайся спокойно, а я караулить буду.
— Деда, и всё-таки выйди, пожалуйста.
Старик засопел, но я сложил руки на груди и ждал.
— Ладно, если ты такой чувствительный, я подожду снаружи. Но дверь не закрывай! А то мало ли, опять тебя украсть захотят.
Мумий сдержал слово и не заглядывал в ванную, пока я мылся. Чтобы он не переживал, на месте ли Владыка, я пел. В основном русские народные. Когда я уже вытирался, дедушка не выдержал:
— Ваня, ты в следующий раз не пой, я и так слышу, как ты плещешься. Песни хорошие, но лучше не надо. Не твоё это.
Я вздохнул: если уж мумий не выдержал, значит, у меня точно слуха нет.
— С другой стороны, — смилостивился мумий, — ты можешь петь для врагов. Ночами, чтобы они не выспались.
— Нет, спасибо. Пусть им Йорик поёт, ему всё равно спать не надо.
— Зря ты смеёшься, у него весьма недурной баритон. И в ноты он, кстати, попадает.
— Смейся, смейся. Вот
