тебе это подарит?
— Думаю, он тоже этого хочет. Мне все равно, лишь бы я это получила.
— Как ты думаешь, чего он хочет?
Мне хотелось бы знать. Незнание сделало меня тревожной и слепой. Я не могла позволить себе быть слепой, когда дело касалось Лучано или кого-либо еще.
— Что на счет твоей семьи?
Это был мой самый большой страх. Да, я боялась Лучано, но больше боялась своей семьи. — Мне нужен план, как вызволить нас из лап Лучано и держать Маттео вне поля зрения моей семьи.
— Как?
Я провела пальцами по его лбу, убирая пряди волос с его лица.
— Я не знаю.
— Должны ли мы сказать ему?
Я знала, о чем она спрашивает. Если бы я сказала Лучано, что Маттео принадлежит ему, он бы защитил его. Но я боялась потерять сына. Я не могла его потерять. Он был для меня всем. Мне хотелось бы знать, как поступить правильно. Я хотела, чтобы мой сын был под защитой и был со мной любой ценой. Это сделало меня эгоисткой?
Может быть. Но мне нужен был мой сын; он был моей причиной бороться за выживание. Кроме того, Лучано так ненавидел кровь Романо, что я постоянно говорила себе не доверять ему своего сына.
— Еще нет, — пробормотала я. — Мне просто нужен план.
Затащив нас обратно в Штаты, Лучано снова втянул нас в гущу войны между его семьей и моей. Я отказалась позволить моему сыну и моей лучшей подруге быть пешками. Никто больше не воспользуется нами. Насколько я понимаю, они все могли убить друг друга. Меня это не волновало. Ну, кроме его отца.
Хотя его отец тоже ненавидел мою семью. Но он никогда не переносил эту ненависть на меня. Во всяком случае, он был очень милым. Я никогда не понимала, почему Лучано так ненавидел мою семью. Я поняла, что с ним что-то сделали, но ответа так и не получила. Я подумала, что дело должно быть в деньгах. Это было все, что имело значение для моей бабушки и дяди. И видит Бог, Лучано ради денег совершил какую-то ужасную херню. Я видела это воочию. Незаконный оборот наркотиков и отмывание денег. Зачем ему это нужно, если он чертовски богат? Ему и Кассио Кингу принадлежала большая часть недвижимости в Нью-Йорке. Лучано также владел казино в Нью-Джерси и Коннектикуте. Разве этого было недостаточно?
Я подняла глаза, рискуя взглянуть на мужа. Наши взгляды встретились, и по моему телу пробежала дрожь.
Это просто отвращение, я солгала себе.
Боже, я ненавидела его. Я ненавидела в нем все.
Мы приземлились в аэропорту JFK International, и я задумалась, могу ли я каким-то образом предупредить охрану или пограничный патруль, чтобы они помогли нам и вызволили нас из когтей моего мужа. Мы вышли из самолета, и Лучано уже ждал нас с дополнительными людьми и бронетехникой.
Если бы он не работал с преступниками, ему бы не понадобилось это дерьмо.
Но я держала эти мысли при себе. Я огляделась вокруг, надеясь, что кто-нибудь придет и заберет наши паспорта. Документы Эллы, Маттео и мои проездные были подделаны. Мы также покинули страну с поддельными документами, но выбросили их при первой же возможности в Европе. Первой нашей покупкой в Европе были новые удостоверения. Когда я рожала Маттео в Северной Италии на военной базе, я использовала свое настоящее имя, чтобы обеспечить запись о моем сыне. Но у меня уже была установлена новая личность и для него, поэтому, когда Элла увезла меня из больницы через два часа после родов, мы уже направлялись в Португалию. Мы придерживались стран ЕС, чтобы оставаться незамеченными.
Пересечение границ всегда было моим самым большим страхом. Да, мы вложили много денег в нашу новую идентификацию, но ни Элла, ни я не были экспертами. Я не могла отличить хороший поддельный проездной документ от плохого.
Но я должна была знать, что Лучано подкупит кого угодно, чтобы нам никогда не пришлось проходить через службу безопасности или пограничный патруль.
— О, жена, ты выглядишь такой разочарованной, — насмехался он надо мной, когда мы все втиснулись в большую машину, а его охранники паковали две машины впереди и позади нас. Вероятно, он точно знал, на что я надеялась. — Никто не будет проверять ваши проездные документы. Не волнуйся, я бы не позволил посадить мою жену в федеральную тюрьму за поездку по поддельным документам.
— Бывшая жена, — едва выдавила я.
— Еще нет, — его холодный взгляд был направлен на меня, пробирая меня до костей. И улыбка на этих грешных губах была жестокой. Это сладкое место между моих бедер все еще пульсировало. Я пыталась оправдать себя, что это лишение. Мое тело отреагировало бы так на любого мужчину. Последний раз я занималась с ним сексом, в тот день, когда он прижал пистолет к моему виску. Было вполне естественно, что мое тело наконец захотело освобождения. Хотя я подозревала, что лгу самой себе.
Возможно, я просто глупая. Только глупая женщина почувствует покалывание в своей киске, увидев мужчину, играющего в русскую рулетку, приставив пистолет к ее черепу.
В этом не было ничего естественного. Мое тело должно отталкиваться от него. Он приставил мне чертов пистолет ко лбу и хотел убить меня. Он нажал на курок, и единственная причина, по которой я выжила, была чистая, глупая удача.
Я чертовски ненавидела его. Мой муж, мой дядя и моя бабушка боролись за первое место в моем списке ненависти. Я должна убить всех троих. По крайней мере, за последние несколько лет я была достаточно умна, чтобы освоить некоторые навыки защиты. И я научилась пользоваться пистолетом.
Может, пригодится, подумала я про себя. И я могла бы избавить этот мир от трёх паразитов. Но даже думая об этом, я знала, что кровь Лучано на моих руках сокрушит меня. Я бы никогда не смогла посмотреть своему сыну в глаза, если бы убила его отца. Независимо от того, заслужил он это или нет.
Я ненавижу его кишки.
— Мама, о слава, — голос Маттео вырвал меня из приступа ненависти. Я моргнула, глядя на сына.
— Что?
— О, слава, — заныл он. Я раздраженно взглянула на Эллу, но знала, что она тоже его не понимает. Мне пришлось выучить итальянский. Что за мать не понимает своего сына?
— Маттео, по-английски, пожалуйста.
Мне было дурно просить его сказать это по-английски. Я должна знать своего сына.
— Он голоден, — вмешался Лучано, и тот факт, что
