Роман отступил на шаг и тихо прикрыл дверцу патрульного катера. У него вдруг появилась надежда, что все обойдется.
— Мне очень надо, чтобы все обошлось! — говорил он, сжимая кулаки. — Очень надо!
Вскоре скрипнула дверь полицейского катера, оттуда гуськом вышли лейтенант Бухалов и старшина Ксенон. Вид у них был смущенный, а головы слегка наклонены, словно они ожидали, что вдогонку посыплются подзатыльники.
Они услужливо распахнули створки фургона, и оттуда с достоинством выкатилась шлюпка Романа. Точнее сказать — Википед, который проворно перебирал манипуляторами.
— Извините, что так вышло, — неловко козырнул лейтенант Бухалов.
— Простите, — унылым басом подтвердил старшина Ксенон.
Википед не удостоил их ответом. Подкатившись к остолбеневшему Роману, он распахнул дверцу люка. Роман забрался внутрь, и они беспрепятственно взлетели.
Полицейская планета осталась за кормой. Издалека стало видно, что она окружена кольцами как Сатурн, только кольца у нее напоминали колючую проволоку. Но вскоре планета стала крохотной и превратилась в точку. Роман молча отломал от приборной панели тумблер выключения динамиков, приоткрыл люк и выкинул его в открытый космос, хоть экологи строго запрещали делать подобное.
— Вот так бы сразу, — проворчал Википед.
— Послушай, — решился Роман. — Как тебе это удалось?
— Пустяки, — отмахнулся Википед.
— А все-таки? — допытывался Роман.
— Ну... — неохотно начал Википед, — Понимаешь, у них с собой база законов профессиональная. Понимаешь?
— Так... — кивнул Роман, хотя ничего не понимал. — И что?
— А у меня — Полная, — объяснил Википед. — Понимаешь разницу? Бывает пользовательская, бывает профессиональная, а бывает — полная. Полной нет ни у кого, только в интернете ее можно скачать. Но они ж не имеют права скачать ее как пираты, верно? Поэтому законов своих и не знают. И столько нарушений делают, столько нарушений...
— Ничего не понимаю, — покачал головой Роман. — И ты их уговорил, чтобы они нас отпустили?
— Да, — гордо ответил Википед. — Именно.
— И мы летим продолжать поиски Ларисы? — догадался Роман, не веря своему счастью.
— Нет, — строго возразил Википед. — Сперва мы летим в ближайший маркет набрать в багажник продуктов. Я не могу летать без продуктов!
— Но у нас же нет денег, — напомнил Роман.
— Теперь — есть, — многозначительно сообщил Википед и назидательно поднял за окном палец манипулятора.
Роман недоуменно открыл рот.
— Постой... — начал он. — Ты хочешь сказать... Что ты потребовал с них... взятку?!
— Ничего я у них не требовал, — обиделся Википед. — Сами предложили.
* * *
Микола Юпитерский сидел в кабине своего космического грузовика и привычно рулил баранкой. Грузовик шел порожняком, лишь в грузовом отсеке что-то весело громыхало и перекатывалось — то ли забытый кронштейн от контейнера, то ли пустой баллон с ацетиленом, то ли семнадцать тонн крупной руды, забытой в углу кузова рассеянными роботами-грузчиками. Миколу такие пустяки не заботили — космический грузовик так устроен, что как его ни убирай, все равно что-то будет лязгать и перекатываться в кузове.
Перед ним расстилалась привычная галактическая трасса, а в кабине играл шансон из старенького гравитационного приемника. Спокойный хрипловатый бас, который бывает только у людей, которым по воле судьбы уже совсем некуда торопиться, выводил проникновенно, убедительно и сочно:
Где ж ты воля — воля, воля? Пацанам такая доля: Силовое держит поле — Держит их. Там девчонки и природа, А у нас руда-порода, Нам сидеть еще три года — Световых.
Это была одна из любимых песен Миколы. Не считая, конечно, таких знаменитых хитов, как безнадежная песня «Друган ушел с твоим баллоном», оптимистичная «У реактора у жаркого я прикован цепью Маркова» и обличающая «Опять менты носки воруют на пересылке Гончих Псов». Но если все они вызывали желание встать из-за баранки и без лишних выяснений набить негодяям морду, то «Воля-воля» почему-то вызывала совсем другие чувства. Ее исполнял какой-то земляк, но пацаны Юпитерского района поговаривали, что родился он все-таки не на Земле, а где-то здесь, на Юпитере. И это было приятно. Впрочем, пацаны с Сатурна и Плутона утверждали, что исполнитель родился в их районе. И если спорщиков встречалось в количестве меньше десяти, Микола не ленился, и всякий раз терпеливо их вразумлял.
Микола не считал себя романтиком и лириком, он презирал высокие чувства, которые в родном районе считались делом бабьим. И конечно он никогда не плакал, даже в детстве. Ни разу на его глаза не наворачивалась скупая мужская слеза. Зато всякий раз, когда он слышал эту песню, у него потел лоб. Вот и сейчас, услышав про девчонок, Микола почувствовал неизбывную водительскую тоску. Он сунул руку за пазуху и вынул фотку Ларисы, которую вручил референт.
Лариса была прекрасна, хоть и слишком худа по мнению Миколы — он привык к Юпитерским стандартам женской красоты, вызванным особенностью местной гравитации. И хоть девушки в его районе были не очень красивые — массивные, приземистые, широкоплечие и мускулистые, с пропорциями 60-90-90, — но свой грузовик Микола привык обклеивать календарями и постерами с настоящими красотками: квадратные девицы с огромными, словно надувными бюстами сидели на самых разных пляжах в самых разных позах. Однако во всех этих красотках не было души — может потому, что рисовали их обычно художники-роботы? А вот на фотографии Ларисы душа, без сомнений, чувствовалась.
Микола бережно поплевал на оборот фотки и прилепил на лобовое стекло справа от себя — чтоб красота не закрывала обзор, необходимый водителю.
Вскоре он заметил, что стал менее внимательно следить за звездной трассой, потому что все время косится направо. А чтобы выпрямить курс, он машинально и баранку крутит вправо. И от того его грузовик нарезает в космосе круги.
Микола перевесил фотку налево. Но снова повторилось то же самое: он заметил, что нарезает круги по галактике против часовой стрелки.
Пришлось повесить фотку по центру.
Некоторое время все шло хорошо, а затем грузовик чуть было не врезался в небольшую планетку. Микола заметил ее в последний момент, и лишь многолетний шоферский рефлекс помог ему вовремя затормозить. Грузовик тряхнуло, и он с размаху опустился на грунт. Выругавшись, Микола снял со стекла фотографию, надел скафандр и вышел наружу — осмотреть, все ли в порядке.
Грузовик был в порядке. Лишь на правом переднем крыле появилась большая вмятина, но не самая большая из тех семи, что там уже были.
Микола обошел грузовик три раза, шлепая сапогами по лужам, ненадолго останавливаясь у каждой дюзы и пиная ее сапогом.
Планетка была так себе. Состояла она в основном из смеси разных кислот, от которых слегка пощипывало ноги даже через сапоги, несмотря на то, что сапоги были из нано-резины и не могли ничего пропускать внутрь. Кислорода здесь тоже не было — нано-скафандр старался вовсю, обеспечивая воздух для дыхания.
