начнет наступление, которое уже долго оттягивает. Алексей Николаевич явно не рвется в битву, которую все давно ждут.
— И правильно делает — ждет полного сосредоточения армии, и окончания уборки урожая. Да и наступать в летние дожди сложно, но скоро «сидение на Ялу» закончится — японцам ведь тоже нужны победы. Тогда будут новые займы, без которых самураи воевать не смогут. Но ничего у них уже не выйдет, война пошла не такая, как они надеялись.
Алексеев усмехнулся — «наваждение» Куропаткина его напугало не на шутку. Нарисованных воображением «картин будущих времен» оказалось достаточно, чтобы взяться за кропотливую работу, и не толкать армию и флот на рискованные действия, которых он сам жаждал в самом начале войны. Вовремя одумался — одной-двумя победами вооруженные силы многомиллионной страны не сокрушишь, требуется непрерывная цепь побед. И желательно отсутствие поражений, что могут произвести самое неблагоприятное впечатление на подданных.
Так что сейчас дела идут как нельзя лучше, и какая бы не была российская экономика, она многократно сильнее японской по многим показателям. И для победы над Страной Восходящего Солнца все средства хороши, и первое — установить морскую блокаду и любыми способами уничтожать транспорты и рыболовецкие шхуны. Лишить нужного для перевозок тоннажа, перетопить рыбаков — и тогда победы достичь будет легче, голод может сломить волю сражающихся. Но такие способы уже сильно обеспокоили Англию, что веками диктовала всем свои правила, отсиживаясь на островах под защитой своего линейного флота.
— Мы должны задействовать в действиях прибывающие сюда подводные лодки, Вильгельм Карлович. Правда, я пока не представляю, как можно это сделать, но думаю, перспективы имеются. Пока эти «челны» крайне примитивны, но когда идет война, новшества распространяются быстро, и усовершенствуются. Вполне возможно использование для защиты корейских портов, которые нам еще предстоит захватить.
Евгений Иванович сейчас, благодаря рассказам Куропаткина, отчетливо представлял, на что способны субмарины. Да и о будущих «дредноутах» знал, потому всячески воспротивился попытке закладки новых броненосцев на Балтике и Черном море, которая к счастью, не состоялась. И в том был поддержан военным министром и адмиралом Макаровым. Первый упирал на то, что строительство новых кораблей затянется на долгие годы и потребует массы ассигнований, что настоятельно необходимы армии. Степан Осипович вполне резонно докладывал в Петербург, что новые корабли Императорского флота должны воплотить в себя опыт прошедшей войны…
Заложив на верфях незадолго до войны два новых броненосца, их строили долгие восемь лет, неоднократно пересматривая проект и внося «улучшения». Если бы сразу бросили строительство, когда появился «Дредноут», то сэкономили массу средств. А так получили чрезвычайно дорогостоящие корабли, опоздавшие к одной войне, и совершенно не нужные на другой. «Русская химера», не иначе…
Глава 17
— Японцы неизбежно потерпят поражение, раз наша эскадра стала сильнее на море. А мы наступаем тут, и отнюдь небезуспешно…
Алексей Николаевич был счастлив, причем искренне — он то хорошо помнил, что война в том наваждении приносила ему сплошные огорчения. А тут переход в общее наступление сразу двумя армиями принесло успех — японцы стали отступать от реки Ялу — «сидение», а так называли позиционную войну в газетах с нескрываемым ехидством, закончилось. В нем Алексей Николаевич задействовал все имеющиеся силы — двухсоттысячную армию, все, что было накоплено за лето. Примерно столько же он мог задействовать и в своем «прошлом», если бы своими дурными приказами не раскидал дивизии для охраны коммуникаций, которым японцы не угрожали. И не держал треть армии в резерве, так и не рискнув бросить сикурс в идущее с небывалым ожесточением сражение. И сейчас понимал, что мог тогда победить, только бездарно упустил предоставленные судьбой возможности.
— Потери в полках только большие, и расход снарядов огромный, Алексей Николаевич. Подвоз припасов сейчас ограниченный — узкоколейка только строится, и раньше будущего лета ее не задействовать. А обозы с трудом продвигаются, на носильщиках много не унесешь за сотню верст.
— В устье Ялу моряки уже старые пристани осваивают — грузы будут доставлять из Дальнего, туда же вывозить и раненых. Там и будут склады вашей армии, Николай Петрович, пока Пхеньян не возьмем. А там до января в обороне сидеть будем, пока припасов снова не накопим.
— Дойти бы еще до этого Пхеньяна, когда японцы тут за каждый аршин земли цепляются. Вон, посмотрите туда ваше высокопревосходительство — себе кишки по доброй воле выпускают, малохольные!
Военный министр взглянул на разбитую гранатами японскую полевую батарею 75 мм пушек. Все шесть орудий были или перевернуты разрывами, либо сбиты с лафетов, везде разбросаны изломанные снарядные ящики и множество трупов щуплых канониров. К колесу привалился офицер с коротким мечом в руках — им самурай взрезал себе живот. Это ритуальное самоубийство, именуемое харакири, производило на русских солдат жуткое впечатление — лицо умершего было искажено мучительной гримасой, словно он и после смерти смеялся над победителями.
— Хм, а батарейные пушки неплохо постреляли — посмотрите, насколько эффективны граната в три четверти пуда. А если бы их еще пироксилином начинять, то пользы было куда больше. Трехдюймовые пушки хороши против цепей, наступающей по открытой местности пехоты — ведь ничего кроме шрапнели к ним у нас нет. А тут вполне результативно, вполне…
Зрелище не отвлекло внимания военного министра — насмотрелся в жизни всякого, а зверства его не удивляли после Ахал-Текинского похода и войны с туркменами. Так что фанатичное упорство и отвага японцев его нисколько не удивляла, насмотрелся уже вдосталь на подобные картины. Заботило другое — 42-х линейные пушки хороши, особенно осадные. Вот только дальность стрельбы у них недостаточная, оборонительные позиции требуются поражать во всю глубину. И очень нужны 122 мм гаубицы, но их еще даже на бумаге не начертили — образец Круппа будет принят на вооружение только в 1909 году. А вот у японцев германские 120 мм гаубицы уже есть, пусть и немного, но применяют их достаточно умело.
— Главное, Николай Петрович, постоянно вести контрбатарейную борьбу. Не давать японцам безнаказанно стрелять по нашей пехоте, сразу же подавлять на огневых позициях, не жалея снарядов. На складах их вполне достаточно, перевезем сколько нужно, все равно сроки хранения оканчиваются. А тут все с пользой потрачено будет.
